В гетто неспокойно, все со страхом ждут, что же человек станет делать со своими рабами. Количество плененных все больше. Ни у кого нет сомнений, что человек творит свое черное дело без ведома Темноликого, но привлечь к себе ужасающий взгляд Высочайшего - гораздо страшнее позорного рабства.
Зачем мы человеку? Будет пытать? Посылать с поручениями? Может, хочет порадовать своего господина масштабной бойней?
Меня, естественно, тоже волновал этот вопрос. Тем более, что почти все мои товарищи уже носили на груди красный отпечаток человеческой ладони.
Я старался ступать по улицам осторожно. Жизнь, пусть и такая несчастная, все же была мне дорога. Грязь хлюпала под ногами, жаркая летняя ночь укутывала окружающие меня дома непроглядной чернотой. Я еле различал дорогу. Там, по ту сторону стены, каменную брусчатку освещают фонари. Кое-где масляные, а поближе к центру — магические. Сам видел. Эх, у нас-то на такое роскошество рассчитывать не приходится.
Впереди виднелось что-то темное — кажется кто-то оставил посредине прохода тележку. Вздохнув обошел препятствие, тщательно следя за тем, чтобы не испачкаться об грязный обод — я уже встряхнул одежду и застирал пятна в текущей около города речке.
Белый свет резанул по глазам, я попытался шарахнуться в сторону, инстинктивно уходя в тень, но обнаружил, что не могу пошевелиться.
- Так, кто тут у нас? Ух, ты! А ты большой! - голос человека прозвучал донельзя довольно.
Я оскалился и рванулся изо всех сил, но смог только упасть на колени.
- Сопротивляешься? Не стоит. Будет неприятно. Давай, красавчик — стань моим! - человек беззаботно улыбался.
Воздух завибрировал, с губ человека полились древние слова. Они впивались в меня тонкими иголочками, жгли, проникали все глубже… я почти оглох от этого шума. Кажется, я кричал. Но себя не слышал, слышал только его… моего будущего господина. Помню, как сжимал кулаки и напрягал мышцы ног, мечтая убежать, помню, что рычал и скалил зубы, помню, как раскаленный воздух обжигал меня изнутри, в голове гудели слова человека, и от них боль разливалась по всему телу. А потом груди коснулась маленькая ладонь.
Когда я глядел на пламенеющие отпечатки на теле товарищей, мне думалось, что прикосновение демонолога, завершающее ритуал, жгучее и болезненное, как клеймо. Но его рука была прохладной, а не горячей, как представлялось. Это было… облегчением. Он словно вытянул всю боль и жар из моего тела, оставив меня легким и умиротворенным.
- Финита. Ты мой.
Человек твердо смотрел мне в глаза, а я понял, что просто стою и жду его приказа. Безвольно. Некоторое время он разглядывал меня. Даже обошел кругом. Провел пальцами по спине, дотронулся до чуть увеличенного уха, потом встал прямо передо мной и приказал:
- Сейчас иди домой. Или куда ты там шел. Делай все, как обычно. Когда понадобишься, позову.
***
День проходил за днем, а вызова все не было. Постепенно я немного успокоился — все-таки нельзя быть в постоянном напряжении. Тяжелая безнадежная тоска — знакомое чувство, и с ним тоже можно жить. Пока я дожидался какой-то определенности в своей судьбе, гетто заволновали новые слухи. Якобы чешуйчатые исчезают и никто не знает куда. Старая Кра припомнила, что во времена ее юности молодые демоны частенько развлекались жестокой охотой на чешуйчатых. Небольшой отряд сорвиголов пробирался за стену, а наутро находили истерзанные трупы жителей гетто. Никчемные жизни мусорщиков и золотарей никого особо не интересовали и убийства — а никак иначе это безжалостное истребление не назовешь — продолжались. Конец кровавой охоте положил очередной конфликт с соседями — забияки были отправлены защищать границу, стало не до развлечений, смерти среди чешуйчатых прекратились. Кра считала, что сейчас демоны заскучали и решили вернуться к былой забаве.
- Ничего себе — чего же тут веселого? Лишать жизни себе подобных — это развлечение? - возмутился я.
Кра погладила меня по голове и грустно вздохнула:
- Для них — да. Не забывай — мы сильно отличаемся и дело даже не в чешуйках. Демоны, особенно молодые, одержимы жаждой крови, желанием убивать.
- Не замечал за собой такого, - проворчал я.
- То-то и оно, Керхе, то-то и оно. Не шипы и пластины отличают настоящего демона, но ярость и кровожадность.
Я поежился — не понимаю, почему они считают себя лучше?
Воздух завибрировал в самый неподходящий момент: я как раз счищал отходы, добиваясь от урны сияющей белизны. Меня дернуло в сторону зова господина. Я растерянно осмотрел заляпанную одежду — успею привести себя в порядок? Интересно, что хуже: заставить ждать или явиться немедленно, но зато жутко грязным и пахучим? Такие пятна не выводятся с первого раза. Нужно неоднократное магическое воздействие, а потом еще для надежности стоит застирать. Пока я лихорадочно накладывал заклинания, зов повторился. Меня весьма ощутимо потянуло, и я не решился сопротивляться — кажется, человек нетерпелив. А если бы я справлял нужду? К чему такая спешка-то…
Переместившись, оказался в просторном помещении. Мрамор на полу, глубокие резервуары с парящей водой… бани? О таком чуде я только слышал от товарищей. Сам отродясь мылся в речке. Сначала, оглянувшись по сторонам, никого не заметил. Потом показался такой же чешуйчатый, как и я. Он торопливо подошел, ткнул пальцем в сторону резервуара:
- Так. Ты — туда. Мойся. Одежду — на пол. Если есть что-то ценное — вынь и положи рядом, так как твои обноски просто спалят. Дальше — я сейчас принесу набедренник… хм, надеюсь у меня есть что-нибудь подходящее, ты довольно большой. Побыстрее, пожалуйста.
Мне хотелось расспросить его о том, что будет дальше, но поганец напустил на себя ужасно деловой вид. Как будто он невероятно занят. Ну и ладно. Стоит подождать еще немного, и все узнаю. Не стану я ничего выспрашивать — и так наверняка заметно, что нервничаю. А когда волнуешься, лучше всего болтать поменьше.
Омылся я со всем тщанием. Но быстро. А там и деловой чешуйчатый прибежал. Он засуетился вокруг — ни один из принесенных им набедренников не годился. Ткань не доходила до колен, я выглядел просто неприлично с выставленными на всеобщее обозрение ногами.
- Свет убивающий! - простонал демон, враз погрустнев, - придется тебе походить пока так. Да знаю-знаю, что срамно, а чего прикажешь делать? Ун ненавидит задержки. Осердится. На фиг нужно! Давай, шевелись, а то он, знаешь, какой бывает?
Я послушно потопал за прислужником. Ему, наверное, виднее. Ун это, скорее всего, имя человека. Господина. Мы прошли по коридору, поднялись на несколько пролетов винтовой лестницы и вышли на открытую галерею. У меня дух захватило — гладко отполированный мрамор слепил бликами, свет врывался в стрельчатые окна, легкие занавеси не препятствовали лучам светила отражаться от расставленных то тут то там инкрустированных ваз, под ногами приятно пружинила ковровая дорожка. Я кинул взгляд в окно, мимо которого проходил — горы. Так я чего — в замке повелителя?