Выбрать главу

К своему удивлению Кессон обнаружил, что вид теневого дракона, существа из мифов его родного мира, завораживает. Черные и пурпурные чешуйки, некоторые размером с ростовой щит, переливались от движений огромных мускулов и сухожилий. Когти длиной с мечи глубоко погрузились в ил. Распахнув крылья, Фурлинастис мог бы накрыть замок.

Повсюду вокруг огромного тела плясали тени, стекая с существа словно клубы тумана. Даже Кессону, который сам был порождением мрака, очертания дракона казались размытыми. По краям ящер словно сливался с тьмой своего измерения.

Но Рел знал, что при всем величии дракона именно он — более могущественный служитель теней. Все еще укрытый деревьями, Избранный начал шептать слова первого из двух принуждений.

Должно быть, дракон почувствовал, что под лапой больше ничего нет. В поисках человека величественное существо закружилось, покачивая головой на змеиной шее и сверкая глазами.

— Человек, ты близко, — прошипел Фурлинастис. — От тебя пахнет появившимся храмом.

Кессон почти улыбнулся. Храм Повелителя Теней не вторгся в глубину, а был изгнан. Кессон перенес святилище со всеми кандидатами после того, как он выпил из Чаши и правящий совет заклеймил его еретиком. Возможно, потом он перенесет в Глубины Тени весь Элгрин Фау, просто чтобы посмотреть, как Город Серебра умрет во мраке.

Дракон втягивал воздух, искал, принюхивался. Под огромными ступнями хлюпала вода.

Кессон выступил из-под покрова теней. Дракон уставился на него широко раскрытыми глазами. Существо запрокинуло голову, несомненно, для того, чтобы выдохнуть облако высасывающего жизнь черного газа.

— Не двигайся, — сказал Рел и поднял руку.

С его ладони хлынула энергия. Она схлестнулась с волей дракона, связала его, подчинила — но лишь немного.

Это не продлится долго.

Вынужденный исполнять команду, дракон замер перед Кессоном словно статуя. Струйки теневого вещества сочились из ноздрей дракона, пыхтящего как кузнечные мехи.

Рел по воде побрел к дракону, пока не подошел на расстояние укуса. Он чувствовал, что ящер продолжает бороться против его заклинания. Если бы Фурлинастиса оставили в покое, то со временем он бы разорвал волшебные оковы. Но Кессон вовсе не собирался оставлять дракона в покое.

— Зверь, я не причиню тебе вреда, — начал Рел, — но тебе придется исполнить то, что хочу я и мой бог.

Услышав эти слова, дракон еще сильнее напрягся — но без толку.

Кессон улыбнулся, протянул руку и положил ее на чешую дракона.

— Это будет несложно, — пообещал Рел и провел пальцами по чешуйке. На ощупь она казалась холодной и гладкой, словно аметист.

— Ты говорил о вторгшемся храме, значит, ты уже знаешь о нем. Посмотри на меня, — приказал он.

Медленно, с ощутимым нежеланием под действием колдовства, Фурлинастис склонял голову, пока его темные глаза не вперились в Кессона. Рел видел, как в них тлеет злоба и ненависть, и подумал, что никогда еще не видел существа, ненавидевшего быть в услужении сильнее чем дракон. И задумался, все ли драконы столь же горделивы?

— Некогда я служил храму, — сказал Кессон, — но потом Бог Теней сделал меня своим Избранным и позволил испить из Чаши. Позднее он благословил меня, преобразив мою плоть, — он поднял руки, чтобы показать дракону темную кожу и окутавшие ее тени, — мою душу, и показав мне этот мир. Конклав демархов счел мою трансформацию знаком прегрешений, а не благословением. Они назвали меня еретиком, — Рел облизнулся и сдержал нарастающий гнев. — И в наказание за глупость я использовал дарованную мне мощь, чтобы переместить храм и всех его обитателей из своего мира в это место, дабы за свое невежество они умерли во мраке. Ты убьешь их.

На это дракон не произнес ни слова.

— Ты хочешь что-то сказать? — спросил Кессон. — Так говори.

Он ослабил узы заклинания достаточно, чтобы освободить язык дракона.

— Человек, убей их сам, — прошипел Фурлинастис, и от силы его вздоха плащ избранного прилип к телу. — Я не…

— Умолкни, — повелел Кессон, оборвав дракона на полуслове.

— Я бы сделал это, если мог, Фурлинастис, — Рел покачал головой и улыбнулся, — но я поклялся никогда прямо не забирать жизни других жрецов — а они в том же поклялись мне. А такие клятвы скрепляют самыми могущественными связывающими заклинаниями, известными моему народу: заклинаниями души. Такие чары нерушимы, их невозможно обойти, если того не желают обе души… — Кессон увидел, что дракон вновь хочет что-то сказать, — Говори.