– И зачем я спросил...
Ёкай слегка смутился, но так, напоказ. Я отпихнул ногой особо наглую рыбину, со вздохом поднял кимоно и повесил их на свои оковы, так и болтающиеся на стене – пускай хотя бы стекут. Лежавшая на полу солома всплыла и теперь норовила прилипнуть к телу, Сёрише явно не собирался разжимать руки и перебираться с жесткого, но теплого меня на мокрый и холодный пол.
– Интересно, а если бы я хотел просто напиться?
– Тогда я бы стащил воду из ручья. Но она холодная. Так что нам ещё повезло! – он улыбнулся проказливо. – Хочешь, высушу?
Я немного поколебался. В темнице и так было холодно, а теперь еще и сырость... Но вдруг с сушкой Сёрише тоже перестарается?
– Если только аккуратно.
– С огнём я обращаюсь лучше, – пожал плечами он и развёл руки в стороны ладонями вверх. Вода начала медленно испаряться, превращаясь в пар. Вскоре он заполнил всю комнату, неспособный разом сбежать в маленькое окошко. Я мгновенно вспотел, взмок, начал задыхаться... И пар стал реже, а затем и вообще исчез. Осталась только удивительно чистая камера, солома и пара рыб.
– Видишь, какой я хозяйственный? Сразу же ужин приготовил.
– Я бы оставил одну чисто для того, чтобы увидеть лицо стражников, которые придут сюда утром, – нет, он определенно плохо на меня влияет.
Кимоно тоже просохли, так что я оделся сам и набросил второе на плечи Сёриша. Особой нужды в этом не было – после упражнений ёкая в камере заметно потеплело, – но мне просто нравилось видеть его полуодетым.
– Не, ну, в принципе, можно было бы оставить тут что-нибудь позаковыристее и поужаснее... Хотя нет. Варёная рыба – это загадочно. Варёная рыба – это вам не кровь, кишки или ужасные монстры. С ними всё понятно. Но вот варёная рыба, целая, в темнице... Это да, это мистика. Ты в оковы возвращаться собираешься, или хватит и того, что ты спокойно просидел ночь в темнице?..
Я смерил взглядом расстояние от себя до цепей, качнул головой. Снова выбивать пальцы не хотелось, все же, это не самая приятная процедура, да и суставы можно разболтать.
– Того, что я не сбежал, будет достаточно. Иди сюда? – я похлопал по соломе рядом с собой.
Он перетёк мне под бок, обхватил руками и щупальцами и уложил голову на плечо.
– Всё, так и останусь, – заявил ёкай. – И никто меня с места не сдвинет.
Я обнял его в ответ, придвигая к себе еще ближе, прижался щекой к волосам. После всех сегодняшних встрясок клонило в сон, и даже запах вареной рыбы не будил аппетита. А Сёриша так уютно сопел под боком, что заснул я почти сразу. И проснулся уже утром от лязга замка.
– Вставайте! – послышался грозный голос.
У меня под боком что-то шевельнулось, показывая стражникам неприличный жест. Я порадовался, что мы ночью все же оделись – позволять кому-то увидеть своего ёкая обнаженным не хотелось. Я провел ладонью по темным волосам:
– Вставай, Сёриша, ты же не собираешься идти со мной по улице в таком виде.
Стражники, увидев, что я без оков, напряглись, покрепче перехватывая копья. Я не обратил на них внимания, пытаясь растолкать ёкая.
– Обойдутся. Я никуда не пойду, я ещё не выспался. Не могу же я на собственную казнь опоздать. Хотя... Бывало дело, да...
Он зевнул, показывая ровные человеческие зубы, и быстро запахнул кимоно. Конечно, в однослойной одежде ходить всё равно было неприлично, но, боюсь, его это мало волнует.
– Ну? Что вылупились? – спросил Сёриша у стражи. – Тут ночью такой кавардак был, а вы даже не почесались. Тоже мне, великие воины!
Один из солдат шагнул вперед, видимо, намереваясь кольнуть Сёриша копьем, чуть не наступил на так и лежащую на полу рыбину. Ошарашенно уставился на нее, потом на нас. Я кивнул, словно отвечая на не заданный вопрос:
– Да, и рыба здесь тоже плавала.
Стражники переглянулись, один выскочил наружу, два других остались караулить нас, наставив копья. Через несколько минут в дверь вошел сенсэй, ощупывая маленькое помещение цепким взглядом. На секунду задержал его на оковах, затем на моих свободных руках. Мне показалось, что в глубине его глаз мелькнула гордость.
– Так что, когда там суд и казнь? – ёкай уже нетерпеливо притопывал ногой. – Кстати, можно меня на костре сжечь? Мечта детства.
– Повторяешься, – укорил я.
– Это спросонья. Здравствуйте, важный старый умный мужик. Вы нас проводить хотите или просто зашли поболтать?..
Я с каким-то тайным удовлетворением отметил, как чуть сильнее сжались губы сенсэя, и стала жестче складка в уголках рта. Все же, не только меня Сёрише может довести буквально парой фраз.
– Побереги свое красноречие для дайме, лицедей, – холодно ответил мастер Хан. – Идемте.
Он развернулся резким движением и вышел, ничуть не сомневаясь, что мы последуем за ним.
– Но... Как же... – совсем молодой стражник, видимо, из новобранцев, растерянно застыл с веревкой в руках.
– Кажется, мой ученик растерял еще не всю честь.
– А если по правде, – Сёриша фамильярно приобнял новобранца за плечи. – То ничего он и не терял, а всё-всё поднял.
И, пока стражник хлопал глазами, ёкай расхохотался и двинулся вперёд.
– Слу-у-ушай, – слишком громким шёпотом обратился ко мне Сёриша. – А давай я вообще замолчу и докажу нашу правоту вообще без использования слов!
– И как ты собираешься это сделать? – невольно заинтересовался я.
– Ну... Интересно, я успею разрушить весь город, прежде чем они догадаются, что я ёкай?.. – он подвигал бровями.
Спина мастера Хана чуть дрогнула. Я с подозрением уставился прямо в детско-невинные глаза Сёриша, радостно улыбавшемуся и только что не приплясывающего на месте... Нет, с него станется и правда разрушить до фундаментов. Нечаянно.
– Тогда лучше не стоит.
– А если нежно?..
Я не очень представлял себе, как можно нежно разнести город. Впрочем, я раньше и не знал, как можно нежно укусить акульей пастью.