– «Ты мне надоела со своими неопределенностями, хоть когда-нибудь можешь сама принять решение?! За твои вот такие шалости хочется убить тебя, да жалко, – Томас, проникнувшись в самую суть сообщений, читал вслух, наполняя мёртвую квартиру бо́льшими звуками страха и содроганиями. – …хватит с меня, Кит, твоих обещаний. Надоело это!»
«Нет, только не это!» – ахнула девушка, понимая, что весь её пазл мгновенно рассыпался на кучу отдельных мелких фрагментов.
– Джейн… Этого не может быть. «…скоро сама пожалеешь о том, что начала всё это, – Томас медленно продолжил, вздрагивая после каждого ударного слова. — Пора понять уже, за что я тебя люблю, а не играть моими чувствами…»
Джейн наклонилась над стеклянным журнальным столиком, пытаясь не слушать чтение Томом писем Брукса. На нём лежали стопки альбомов, каждый подписанный аккуратным каллиграфическим почерком. Девушка стала перебирать папки. Имена были самые разные и все сто процентов обладательницы женского пола. Листая страницы с качественными фотографиями, Мортон узнала лицо на фоне Бруклинского музея, которое не раз видела в команде чирлидеров вместе с сестрой. Её темные локоны были закручены в тугие кудри, губы покрыты бордовым оттенком, гармонируя с вишневым шарфом. Следующие альбомы ничем не отличались, так что Джейн захлопнула последний и разбросала всё так, как и лежало первоначально. Томас явно без энтузиазма читал письма, комментируя каждое тем, что и не мог подразумевать, что его друг так грубо общается с собственной возлюбленной. «И я тоже, – мысленно соглашалась мисс Мортон, задумываясь о том, что возможно это не первая девушка, которую Брайан мог похитить. – Наверняка, он над всеми своими пассиями издевался и доводил их до морального изнеможения. Садист! То есть… все его знакомые под угрозой. А Роуз?»
Мортон вспомнила про пропажу студентки за несколько недель до похищения сестры и, подпрыгнув с дивана, начала проходить вдоль стен, в поисках скромной студентки факультета журналистики. Её фото практически в обнаженном виде висело в спальне Брукса за несколько рамок до зеленых глаз Кейт. Внизу, чуть ниже рамки красовалась надпись: «Роуз и Брайан».
– Джейн! – воскликнул Том из соседней комнаты. – Тебе нужно это услышать.
Девушка вернулась к парню размеренным шагом, пытаясь не выдавать подступивший страх.
– «…пора показать, кто ты есть на самом деле! Сильно много себе позволяешь, Кит!»
– Томас, пожалуй, хватит, – прервала его мисс Мортон. – Взгляни на это, – она указала рукой в сторону спальни.
Слегка пошатываясь, Уолтер поплёлся в указанном направлении. Увидев фотографию Роуз, он остановился и замер.
– Джейн, этого не может быть…
– В чём дело?
– А ты не понимаешь? – схватился руками за голову Томас. – Роуз Мёрфи была похищена, как и твоя сестра. А единственное, что их объединяло – отношения с Брайаном. А это фото…
– То есть, ты думаешь, что и это его рук дело? – Джейн присела на кровать. – Подожди. Точно. Всё сходится… Письма, фотографии…
– Я ничего не думаю, Джейн, – прошептал он. – Мне нужно во всём разобраться.
– Ладно, пошли отсюда. Думаю, на сегодня хватит. Нам обоим нужен свежий воздух, – произнесла девушка, почувствовав бешеное биение сердца.
* * *
Джейн смогла спокойно вздохнуть только на улице, отойдя от дома на десятки метров. Закрыла глаза, выровняла дыхание, и чувствовала, как её испуганное сердечко до этого бешено колотясь, останавливалось, входя в привычный ритм. Вдох. Чувствовала, что хрупкие пальчики не отбивали судорожный вальс по сумке, которая была крепко сжата в её руках. Выдох. Перед глазами была полнейшая темнота, разбавляемая яркими белыми вспышками, расплывающимися кругами, растворяясь в черноте бессмыслия. Девушка сделала глубокий вдох, облизнула сухие губы. Выдох.
Приложив огромное усилие на веки, девушка открыла глаза; перед ней стояла широкая грудь Томаса, обличенная в синюю заношенную толстовку. От былых суровых ноток в его глазах не осталось и следа, даже прежний юмористический настрой пропал. Теперь на его лице читалось смятение.
– Извини, Джейн, – раздался привычный баритон Томаса. – Не знаю, что на меня нашло… Просто мой привычный мир перевернулся, а я ещё не знаю, как реагировать на это.
Наступила тишина.