- Да нас, мил человек, тоже немало. И деваться нам некуда. Морите вы нас. Всмерть морите.
Хеш-Ке, присевшая в дверях на корточки, к разговору не прислушивалась. Андрей чувствовал взгляд, бродящий по его животу и бедрам. Комиссар Боровец отвернулся и сосредоточенно раскуривал сигару.
- Вас морить никто не хочет, - пробормотал Андрей. - Так получается. Время идет. Старое уходит, новое приходит.
- Еще раз меня старухой назовешь, - я тебя, койотский отсосок, месяц подряд умирать заставлю, - ласково сказала Хеш-Ке, на миг заглянув Андрею в глаза.
- Я не в том смысле. Не про вас лично, - быстро сказал Андрей. Взгляд неожиданно синих и огромных глаз метиски пугал больше, чем угроза.
- Смысла здесь вообще мало, - согласился Горгон, почесывая лоб костяной рукояткой. - Не находим мы смысла. Может, оттого, что нас вообще не должно быть, - как думаешь? Может, вас шибко огорчает, что такие, как мы, думать способны и делать кое-чего? Может, не вы нас выдумали и живыми сделали? Может, мы мираж шуточный? Полет ночного Зефира навстречу утренней крутобедрой Эос? А? Вот Хеш-Ке, наша красавица, она ведь не согласна сугубо эфирным созданием жизнь свою влачить. Она девушка простая. Ей мужики нужны. Желательно с горячей кровцой в жилах. Если таких кобелей там нет, - Горгон ткнул ножичком в сторону зрительного зала, - то как быть? Жить-то хочется. Тебя ведь, Андрэ, кличут? Видишь, помню. А вы меня позабыли.
- Я же вас не забыл.
- Ну-у, сказанул. Ты, да еще сотня таких старых. Ну, пусть тысяча или две помнят. По телевизионному ящику иной раз нас посмотрите. Подивитесь на старье, курочку пережевывая. Еще эти, кругленькие, - как их? - "ди-ви-ди" коллекционируете. А это для чего строили?! - Горгон раскинул в стороны короткопалые руки, обильно унизанные перстнями. - Гноите вы нас. Словно и не родственники.
- Ну, "Боспор"- то работает. Пять залов. Все новенькое, дорогое.
- Ты меня не зли, - укоризненно сказал Горгон. - Не в том ты положении, чтобы наглость проявлять, да тупо в дурь переть. Залы здешние, ха, - у нас хлева размером поболе будут. И что в зале крутите? Инопланетников замысловатых? Взрывы автомобильные? По мне - что "ферару" взорвать, что ядреную станцию, - на второй раз скукота непомерная. Компьютерные исхищрения. Люди-то живые в тех кино есть? Как думаешь, друг Андрэ? В "синэму" ты не ходишь, может, оно и правильно. А ежели вообще? Который из фильмов в душу запал? Кого ты из наших последних запомнил, взволновался?
- Не знаю. Может, Лару Крофт расхитительницу гробниц?
Андрей вздрогнул, - Хеш-Ке засмеялась.
- Старый лошак понимает. Я бы эту телку тоже запомнила. Сюжет - длиною с хер петушиный, зато вкусно на бабье движение глянуть. Жаркая.
- Картинка пустая, - заметил, не оглядываясь, комиссар Боровец. - Мертворожденное. Кроме мадам воровки, там все насквозь протухшее.
- Да понятно, - Горгон ковырялся с ножичком. - Как некоторые выражаются, - небось, не запасники Лувра. Смотреть можно, но кинофильмой не назовешь. Фильмокопия для сбора деньги. Говно. Я понятно выражаюсь, мил человек? Да ты садись. Отдохни напоследок. Красавица наша тебе много передыха не позволит. Алчущая она. Не хуже Лары новомодной.
Андрей полусел-полуупал на стол. Сразу стало легче.
- Господин Горгон, вы уж без проволочек говорите. От сеньориты вашей повизжать напоследок, может, и не самая плохая смерть, но я, вообще-то, на тот свет не тороплюсь. Неплохо бы попробовать разобраться по сути дела. Я же не в землекопы из "Боспора" ушел. Кое-что видел, деньги зарабатывал. Взаимовыгоду понимаю и торговыми отношениями не гнушаюсь. Что вы хотите? Может, договоримся?
Горгон поковырялся в ухе, почистил ноготь ножом и задумчиво сказал:
- Вишь как выходит. Первым ты договариваться додумался. Остальные враз орать, просить-молить, да грозить кидались. Недоумки. Последние, так смех один, - на вооружение боевое понадеялись. Видать, ты и впрямь из старых. Еще помнишь, что по нашу сторону экрана и бьют быстрее, и стреляют метче. Только врешь ты нам, друг Андрэ. Жизню свою сильно ценишь. Оно и понятно. Мы тоже ценим. Может, даже поболе вашего, - у вас смерть скорая, а нам, кажись по всему, веками издыхать придется. Что на пленке тускнеть да рассыпаться, что крысами загнанными рядом с вами шмыгать.
- Давайте, подумаем, поторгуемся, - сказал Андрей, стараясь не смотреть в сторону Хеш-Ке. На корточках она сидела крайне свободно, настолько свободно, что ворот застиранной сорочки разошелся шире некуда. Жаром от бабы веяло даже с трех шагов. - Вы, господин Горгон, - поспешно продолжил Андрей, - в торговле и выгоде опытны. Я послабее буду, но кое-что в том деле понял. Больших барышей мы с вами не наживем, но отчего друг другу чуточку не помочь, раз иных выгодных возможностей не предвидится?
- Жить как хочет, - с отвращением сказал комиссар.
- Хочу, - согласился Андрей. - Но не в том дело. Я, может, к сеньорите скоро сам приду. По здравому размышлению, лучше к ней, чем в хоспис муниципальный.
- Не врет, - улыбаясь, сказала Хеш-Ке. - Хочет меня. Кобель.
- Кто ж тебя не хочет, - задумчиво пробормотал Горгон. - Если бы с тобой два раза поразвлечься было можно, да с яйцами остаться, цены бы тебе, дева, не было. Ты, мил друг, перестань на эту гремучку отвлекаться. Дело у нас серьезное.
Выбирался из "Боспора" Андрей с большим трудом. Колено, не напоминавшее о себе последние два часа, взяло свое, - словно саморез в сустав ввинтили. Пока ковырялся с электронным ключом, один из освобожденных оперативников тяжело вис, цепляясь за плечо. Второй, опустившись на колени, бессмысленно толкал массивную дверь, - ладони оставляли на стекле кровавые разводы. Третий оперативник лежал у стены и оглядываться на него было тяжко. Скальпированная голова казалась черной и маленькой, узоры от вырезанных из кожи ремней вились от локтей по всему торсу, пугая скрытым непонятным смыслом. Губы были срезаны, и дыхание шумно вырывались сквозь синевато-белые зубы. К счастью, парень был без сознания. Все трое освобожденных были совершенно наги, только на пах скальпированного была брошена салфетка, позаимствованная в буфете рассудительным Горгоном. Новые аборигены "Боспора" исчезли, едва доставив полутрупы до входных дверей. Дальше Андрею следовало разбираться в одиночку.
Замок, наконец, щелкнул, и дверь распахнулась. Один из освобожденных всхлипнул и кособоко побежал по ступенькам, припорошенным мокрым снегом. В смутном свете уличных фонарей мелькало длинное английское ругательство, неграмотно выжженное у парня между лопаток. Второй пленник, - кажется, старшина, - выполз из дверей на четвереньках, - встать он не мог, - сухожилия на обеих лодыжках были перерезаны. Андрей, ухватил за скользкие плечи скальпированного бойца, потащил к двери. Раненый замычал, между жутких голых зубов мелькнул распухший обрубок языка.
Андрей доволок тяжелое, еще недавно такое сильное и тренированное тело до ступенек. Только теперь из "газели" группы поддержки и дверей милицейского автобуса, вызванного на подмогу, начали выпрыгивать люди с автоматами. Зажгла фары и неуверенно двинулась к площадке перед кинотеатром "Скорая помощь".
Андрей перестал мучить изуродованное тело оперативника, разогнулся, и вспомнил, что забыл в "Боспоре" рацию. Смотрел, как бойцы пытаются остановить и успокоить мечущуюся по тротуару обнаженную, измазанную кровью фигуру.
За спиной возвышался мультиплекс. Сияли и пульсировали яркие звезды вывески. Вдоль здания посвистывал ледяной мартовский ветер, а Андрей все еще чувствовал на свитере дразнящий диковатый запах горячей плоти. Плоти, небрежно мытой в мутных водах реки Гил, что течет в безжалостной и веселой Аризоне. Да, Хеш-Ке не забудет, что кое-кто поклялся вернуться. А расчетливый дядя Горгон не забудет ни слова из того, что было сказано этой ночью.
2.Группа Крови
13 -21 марта.
АВN - "Слухи об осложнениях гриппа Z1T2, затрагивающих человеческую психику, комментируются ВОЗ как абсолютно беспочвенные и фантастические".