– Подождите! – Тами торопливо обежала вокруг стола и протянула руку. – Я Тами.
– Вы директор Риверсон.
Стараясь не смотреть на нашивку, она спросила:
– А вы?
Он поколебался, словно пытаясь вспомнить свое имя.
– Зовите меня Эш.
– Зовите меня Тами.
Протянутую руку Эш проигнорировал:
– Если вы настаиваете.
– И вы теперь в моем комитете.
Он криво усмехнулся:
– На этом вы тоже настаиваете?
– Еще как!
Она пошевелила пальцами, требуя рукопожатия.
Его худая, загорелая кисть с мозолями от работы оказалась нежной. Он осторожно сжал ее ладонь – и сделал движение рукой, так что рука Тами оказалась сверху. На миг ей показалось, что он собирается поднести ее руку к своим губам, но он просто стоял, не глядя ей в глаза.
– Я не любитель заседаний, – проворчал он.
Тами задумалась, есть ли на свете хоть один человек, которому нравятся заседания.
– Вы можете войти в специальный консультативный комитет. Мы будем проводить неофициальные встречи по мере необходимости. Например, в вашем кабинете.
– Хотите встречаться в нашей каморке?
Она нахмурилась:
– У вас нет кабинета?
– Есть, – ответил Эш. – В углу каморки для уборщиков.
– Можно ли посадить там несколько человек?
– Можно, пожалуй. Если специальный консультативный комитет будет небольшим.
Тами нравился блеск его глаз, легчайшая улыбка на губах, твердая рука, поддерживавшая ее ладонь.
– Трех человек хватит?
– Звучит неплохо. – Он убрал руку и отошел. Подхватил лестницу и направился к двери. – Я скажу Кипу.
– Спасибо, Эш.
– Не за что, – сказал он. И, закрывая дверь, тихо добавил: – Тами.
Глава 7
Каморка уборщиков
– Видел нового директора? – спросил Эш.
– Тами? Конечно. – Кип расхаживал со шваброй по тесной подсобке. – Мы уже станцевали свой первый вальс!
Эш не смог скрыть недоверия:
– Что ты сделал? Станцевал с директором?
Его лучший друг пожал плечами:
– В тот момент это показалось хорошей идеей. Если тебе от этого легче, я также насладился бодрой полькой с Флути, а Харрисон раньше занимался бальными танцами. Единственное, чего не хватало нашему танго, – это розы.
– Ты танцевал танго с Харрисоном?
– И на фокстрот его раскрутил. – Кип поиграл бровями. – Дети были впечатлены.
– Тебе не следует так его дразнить.
– Мы просто дурачились. Он определенно проникается ко мне симпатией.
Эш в этом сомневался, но предпочел сменить тему:
– Все чисто?
– Ага! Все двери закрыты. Теперь это место в нашей власти.
– Ну и чего ты ждешь?
Кип поставил швабру на место и прислонился к стене.
– Слушай, если ты хочешь поговорить, я не против.
– Я задал один вопрос.
– И тем раскрыл глубинные движения своего сердца и души. – Рыжий скрестил руки на груди. – Намного лучше, чем твой обычный набор из ворчания и односложных слов.
– Я говорю, – возразил Эш.
– Не очень пространно. – Кип поднял руку. – Хотя, наверное, моя вина в том, что тебе не удается вставить ни единого слова.
Эш выдавил улыбку:
– Ты даже во сне разговариваешь.
– Тебе ли не знать!
– Заткнись и устраивайся поудобнее.
– С радостью. – Кип сел на складное оливково-зеленое кресло, которое стояло в комнате не меньше восьмидесяти лет. Нагнувшись, он расшнуровал ботинок и высвободил ступню. Потом стал потягиваться и изгибаться, шевеля пальцами ног. – О-о-о, как хорошо.
Эш только хмыкнул. Это повторялось изо дня в день.
Ступни у Кипа были длинные и широкие, покрытые густым рыжим мехом, с розовыми подушечками и удивительно острыми когтями.
Затем он занялся застежками и молниями своего комбинезона. А разобравшись с ними, зашипел и закряхтел, разматывая массу спутанной шерсти, трижды обернутой вокруг талии. В униформе он всегда выглядел толстяком, но на самом деле в нем не было ни грамма жира. Удивительное дело, если учесть, сколько он мог съесть.
Распушив хвост, Кип сбросил комбинезон и закачался на подушечках стоп. Потом наклонился вперед, коснувшись руками пола. Выпрямившись, воспользовался высоким потолком подсобки – сделал сальто назад и приземлился на корточки. Затем он быстро перекувыркнулся и трижды ловко встряхнулся. Этого было достаточно, чтобы вернуть пышность хвосту, размерам которого позавидовала бы любая белка.
Кип был покрыт мехом ниже пояса и повсюду – веснушками. Он почесался, и футболка задралась, приоткрыв пламя на животе.
– Так что там с Тами?
Эш рассказал о своем затруднительном положении и идее с комитетом.