Я не находила ответов и засыпала с мыслью о том, что Роберт прав — иногда вопросов слишком много, а ответов не существует вовсе.
На пятнадцатый день после его отъезда — да, я считала дни — он вернулся. Пришёл в библиотеку утром, сразу после открытия. Я была в хранилище, разбирала старые газеты, когда услышала знакомый голос, спрашивающий у моей коллеги, на месте ли я.
Сердце забилось так сильно, что пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Я поправила волосы, одёрнула блузку и вышла в зал.
Он стоял у стойки, в светлом джемпере и тёмных брюках. Выглядел отдохнувшим, посвежевшим. Увидев меня, улыбнулся — той редкой улыбкой, которая делала его лицо моложе.
«Здравствуйте, Оксана, — сказал он. — Я вернулся».
«Здравствуйте, Роберт, — ответила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Как Москва?»
«Шумная, — он поморщился. — Я отвык от больших городов. Здесь спокойнее».
Мы смотрели друг на друга, и я не могла понять, что ищу в его взгляде. Подтверждение того, что он тоже думал обо мне эти две недели? Или наоборот, доказательства того, что я была просто эпизодом в его жизни, библиотекарем, оказавшим профессиональную помощь?
«Я принёс вам кое-что», — сказал он неожиданно и достал из сумки небольшой свёрток.
Я развернула бумагу. Внутри была книга — редкое издание Кьеркегора «Страх и трепет» в хорошем переводе.
«Вы говорили, что у вас нет Кьеркегора, — объяснил он, видя моё удивление. — Я нашёл эту книгу в букинистическом магазине и подумал о вас».
«Спасибо, — сказала я, осторожно касаясь переплёта. — Это очень ценный подарок».
«Пустяки, — он пожал плечами. — Просто подумал, что вам будет интересно».
В этот момент я поняла, что он думал обо мне в Москве. Что среди шума большого города, среди своих неизвестных мне дел он вспомнил о библиотекарше из маленького городка, которая интересуется экзистенциализмом.
Это было больше, чем я могла надеяться.
Однажды он принёс мне кофе. Латте с корицей — именно такой, какой я люблю. Я была потрясена.
«Как ты угадал?» — спросила я, забыв о формальном «вы», к которому мы оба придерживались в наших разговорах.
Глава 7. Ожидание перемен
Он только улыбнулся. Загадочно и немного грустно.
«Я наблюдательный, — сказал он, присаживаясь напротив меня за маленький стол в углу читального зала. — К тому же, это не такая уж тайна. Однажды я видел, как ты пила такой же кофе в городском кафе».
«Ты был там?» — я удивилась, не припоминая его среди посетителей кафе.
«Мир тесен», — ответил он уклончиво и посмотрел мне в глаза так, что я почувствовала, как учащается пульс.
Наши отношения менялись, хотя и незаметно для окружающих. Все те же разговоры о книгах, философии, литературе. Но между строк, в паузах, в случайных взглядах рождалось что-то новое, еще не имеющее названия.
«Оксана, — начал он однажды, когда мы оказались одни в читальном зале, — мне бы хотелось... — он запнулся, подбирая слова. — Мне бы хотелось поговорить с тобой по-настоящему. Не здесь».
Я замерла, перебирая каталожные карточки. Сердце гулко стучало в груди.
«Где?» — спросила я тихо.
«Может быть, пройдемся вечером? Или зайдем куда-нибудь выпить чаю?»
«Я заканчиваю в шесть», — ответила я, не поднимая глаз.
«Я буду ждать у входа», — просто сказал он и ушел выбирать книги.
Впервые за много лет я ушла с работы вовремя, не задерживаясь ни на минуту. Коллеги удивленно переглядывались, а я чувствовала, как горят щеки от их понимающих взглядов.
Роберт ждал у входа, как и обещал. В пальто, с кашемировым шарфом на шее, он выглядел как иностранец в нашем маленьком городке — слишком элегантный, слишком отстраненный.
«Куда пойдем?» — спросила я, когда мы отошли от библиотеки.
«Ты лучше знаешь город», — ответил он. — «Где здесь можно спокойно поговорить?»
Я задумалась. Центральное кафе отпадало — слишком много знакомых лиц. Городской парк тоже — холодно и сыро.
«У реки есть тихое место», — наконец решила я. — «Там никого не будет в такую погоду».
Он кивнул, и мы пошли по направлению к реке. Шли молча, но это молчание не было тягостным. Я слушала наши шаги по мокрому асфальту, вдыхала запах осеннего вечера и чувствовала удивительное спокойствие.
На берегу было пусто и тихо. Река текла медленно, отражая серое небо и желтые листья прибрежных деревьев. Мы сели на старую скамейку, глядя на воду.
«О чем ты хотел поговорить?» — спросила я, когда тишина стала слишком глубокой.
Он долго молчал, потом произнес:
«О выборе. О том, как одно решение может изменить всю жизнь».
Я повернулась к нему, ожидая продолжения.
«Моя книга... она не вымысел. То есть, конечно, это художественное произведение, но основано на реальных событиях. На моей жизни».
Он достал сигареты, предложил мне. Я отказалась. Он закурил, и дым растаял в сером воздухе.
«Пятнадцать лет назад я сделал выбор. Отказался от того, что было для меня важно, ради того, что казалось правильным. Карьера, статус, спокойная жизнь... Я выбрал это вместо неопределенности, риска, настоящих чувств. И всю жизнь спрашивал себя: что было бы, если бы я выбрал иначе?»
Я слушала, затаив дыхание. Он говорил как будто о себе, но я чувствовала — это и обо мне тоже.
«Я приехал сюда не случайно», — продолжил он после паузы.
Мое сердце замерло.
«Почему?»
Он посмотрел на меня долгим взглядом, и я увидела в его глазах боль и надежду.
«Потому что хотел понять. Хотел увидеть дорогу, по которой не пошел».
Я не спрашивала, что он имеет в виду. Каким-то шестым чувством я поняла: это связано со мной, с моей жизнью, с моим выбором.
«И что ты понял?» — спросила я тихо.
«Что прошлое нельзя изменить. Но можно изменить настоящее».
Он взял мою руку, и его пальцы были теплыми, несмотря на холодный вечер.
«Оксана, я хочу, чтобы ты прочитала мою рукопись. Пока никто ее не видел. Но мне важно знать твое мнение».
Я кивнула, не в силах произнести ни слова.
На следующий день он принес мне папку с распечатанными листами. «История одного выбора» — гласило название на титульном листе.
Я читала его книгу три дня, забыв о сне и еде. Это была история о человеке, который отказался от любви ради карьеры, а потом всю жизнь жалел об этом. О том, как он пытался найти смысл в успехе, но находил только пустоту. О том, как в сорок два года он решил вернуться в прошлое, чтобы понять, что потерял.
Последние страницы оставались пустыми. История не имела конца.
На четвертый день я принесла рукопись в библиотеку. Он уже ждал меня, сидя за дальним столом. Я подошла и положила папку перед ним.
«Что ты думаешь?» — спросил он тихо.
«Это правдивая история», — ответила я. — «Но в ней нет конца».
«Потому что я не знаю, чем она закончится», — сказал он, глядя мне в глаза.
В тот момент я поняла: он дает мне выбор. Продолжить историю или оставить ее незавершенной.
Глава 8. Освобождение
Наши встречи стали регулярными. Мы гуляли по берегу реки, сидели в маленьком кафе на окраине города, где нас никто не знал, говорили часами. О книгах, о философии, о жизни. О его прошлом и моем настоящем. Он рассказал мне о своей карьере в Москве, о жене, с которой развелся пять лет назад, о книгах, которые писал и не показывал никому.
«Почему ты выбрала работу в библиотеке?» — спросил он как-то.
«Потому что здесь тихо», — ответила я честно. — «Здесь можно спрятаться от мира».
«От чего ты прячешься?»
Я долго молчала, потом призналась:
«От выбора. От необходимости что-то менять».
Он понимающе кивнул.
С каждым днем я чувствовала, как что-то меняется внутри меня. Как будто лед, сковывавший мое сердце, начинал таять. Я стала замечать запахи, цвета, звуки, которых не замечала раньше. Мир становился ярче, полнее, живее.
Мама смотрела на меня с тревогой и надеждой.
«Ты изменилась», — сказала она как-то за ужином.
«Правда?» — я сделала вид, что удивлена.
«Ты стала похожа на ту Оксану, которую я помню до университета. Живую, полную энергии, открытую миру».
Я не знала, что ответить. Я и сама не до конца понимала, что со мной происходит.
А потом был вечер, изменивший все.
Мы сидели у него в номере гостиницы. За окном шел дождь, стучал по карнизу, создавая уютный фоновый шум. На столе стояли чашки с чаем и тарелка с печеньем, которое я принесла. Он читал мне отрывки из своей новой книги — той самой, которую никак не мог закончить.
«Не могу найти правильный финал», — сказал он, отложив рукопись.
«А какой финал ты хочешь?» — спросила я.
«Счастливый», — ответил он просто. — «Но я не знаю, возможен ли он в такой истории».
«Все зависит от выбора героев», — сказала я тихо.
Он посмотрел на меня так, что у меня перехватило дыхание.
«Оксана», — произнес он, и мое имя в его устах звучало как музыка. — «Я должен тебе кое-что сказать. Что-то важное».
Я ждала, чувствуя, как бьется сердце где-то в горле.
«Я знал твоего отца», — сказал он тихо. — «Много лет назад мы вместе учились в аспирантуре».
Я недоверчиво посмотрела на него. Отец никогда не упоминал о Роберте.
«Мы были друзьями», — продолжил он. — «Близкими друзьями. Он часто рассказывал о своей дочери, которая любит философию. Показывал твои фотографии...»
Я вспомнила: отец действительно любил фотографировать меня, особенно когда я читала или писала.