- Ничего-ничего, образумится. Видимо в отца: бескомпромиссен, но хладнокровен. Что ж, передавайте поклон юным Александровичам, а я, пожалуй, пойду. Пациентов много. Такие дни - все питерцы на нервах, буквально все!
Шпионки спускались по лестнице. Катрин не выдержала:
- И как?
- Поработает на квартире. Подправит декреты, пока времечко есть. Имеются там слабоватые места. О свободе водопользования почему-то вообще всецело упущено...
- Да причем тут водопользование?! Он что, согласен дома сегодня оставаться?
- Что значит "оставаться"?! Работать над законодательной базой будет наш Владимир Ильич. Великий аналитический ум, думает на два шага вперед, о завтрашнем дне. Что абсолютно верно и дальновидно! - л-старичок помолчал, потыкал тростью в завитушки перил. - А вообще ты была права. Не тот уже Ильич. Сбавил в политической свирепости и партийной непримиримости. Племянники - это сильный ход. Признаю.
- Ход?! Да откуда мне было знать?
- Мы с тобой тетеньки старые, многодетные, интуитивно проницательные. Ну да ладно, что-то я перехваливаю нас сейчас. Что революционные дамы? Про меня выспрашивали?
- Еще бы. Вы, товарищ Островитянская - загадка. Удивляются вашей внепартийности. Завотдела, и с такой не определившейся платформой.
- Поздно удивляться, - со сдержанной скромностью заявила знаменитая функционерка. - Ко мне уже анархисты подкатывали, и левые эсеры. Маша Спиридонова[33] дважды лично заходила. Душевная тетка, между прочим. Но я принципам внепартийного цветочно-лодочного профсоюза не изменю! Да и времени уже нет. Так, действуем по плану?
- Угу, ждут уже. Ганн заговорил, наплел порядком, будем проверять. Слушай, а ведь тебя в Смольном в ближайшее время за жабры возьмут. Завотдела без роду и племени, без партийной поддержки, без тюремного стажа - действительно ни в какие ворота.
- Не успеют. И вообще все уже залегендировано. И с чего это появляются сомнения в моем тюремном стаже?!
Катрин помогла старичку-профессору загрузиться в "лорин", довезли медика до Акушерского института, а на Боткинской подхватили товарища Островитянскую с багажом. (Проходной двор там был короткий, да еще Лоуд выкроила хронологически миг перевести дух, перекусить и выспаться, отчего заимела донельзя возмутительный, цветущий вид).
- Так, время не ждет, грузимся и едем! - провозгласила завотделом, суя Кольке здоровенный лепешечный бутерброд.
- Это что, змеюка!? - изумился юный пилот, глядя на свисающий из "гамбургера" хвост.
- Сам ты змеюка. Это угорь, приморской копчености, - пояснила Лоуд, забрасывая в машину мешки. - Ты вот что - прогуляйся вокруг, сжуй угря не торопясь. Гастриты нам не нужны! А мы пока с товарищем Катериной слегка переоденемся.
Колька отошел зажевывать экзотический бутерброд, а оборотень распотрошила увесистый мешок.
- Напяливай!
- Угм-м, - запротестовала Катрин, рот которой так же был занят угриным бутербродом.
- Никаких возражений! У нас в отделе дисциплина, а сейчас вводится еще и военное положение, - Лоуд встряхнула бронежилет. - Скрытого ношения, не особо стопроцентный, но качество мне гарантировали. Не хватало еще, чтоб тебе ненароком шкуру продырявили. Меня тогда ваш злопамятный замок вообще со свету сживет. Знаю я ваши гуманистические ухватки.
- Слушай, это нехорошо будет. Парни без брони, а я в кирасе, - промычала Катрин, пихая в себя сочный бутерброд.
- Их дело военное, а твое следовательское и шпионское. Разницу все понимают, - оборотень ерзала по сиденью в весьма странном виде, поскольку разумно надевала защиту прямиком на видавшую виды толстовку, а не на иллюзорный костюм завотдела. - Чего там на спине цепляется?
Катрин помогла подогнать липучие застежки. Пришлось надеть и самой - бронежилет был незнакомый, не армейский, довольно удобный.
- Винтовочную пулю держит, я определенно узнавала, - с облегчением сказала упаковавшаяся Лоуд. - А если я под картечь или пушечную гранату попаду, то требую признать эту версию революции - тупиковой! Колька, хватит жрать! Поехали!
Катрин высадили у Таврического сада. Бойцы "попутного" взвода уже ждали у машин. Катрин увидела и Гру - мальчишка не особо выделялся среди фигур в шинелях, но делать обормоту в штурмовой группе было абсолютно нечего.
- Э, товарищ завотдела, а с какой стати тут этот... женишок?
- Катя, не взбрыкивай, - укоризненно глянула Островитянская и перешла на шепот: - У мальчугана нет опыта участия в современных армейских операциях. Нет, стрельбы он слышал предостаточно, и под пулями бывал. Чай, не младенец. Но правильного дисциплинированного опыта у него не хватает. Не будь свинской коровой, приобщи парнишку.
- Я, конечно, отказать не могу. Но стоило и заранее предупредить, - сумрачно указала Катрин. - Кстати, ему бы тоже бронежилет.
- Обижаешь. Он еще в Смольном в кираске парился. У меня с этим строго! - товарищ Островитянская встала на сидении, вскинула не совсем аутентично, но очень революционно сжатый кулак и обратилась к бойцам штурмовой группы: - Успеха, товарищи! Никакой пощады гадам! Но пленных берите побольше. Нам их, паразитов, до конца раскрутить нужно.
"Лорин" взрычал и укатил, увозя предельно загруженную завотделом, а Катрин пошла к бойцам.
Окончательные коррективы плана захвата уточняли внутри грузовика - "кунг" грузовика "Лесснера"[34] бойцы спешно переоборудовали под мобильный КП.
Командиры звеньев штурмовой группы склонились над столом, покачивалась подвешенная к низкому потолку керосиновая лампа, прапорщик Москаленко пояснял нюансы сложившейся оперативной обстановки:
- Телефонную линию проверили - функционирует. Богадельня Фридриха Гартоха на своем месте, ничего ей пока не сделалось и связь держали именно через нее. Но! Сама богадельня находится на Пискаревке, место удаленное, отсиживаться там, в принципе можно, но как штаб и центр координации богадельня не подходит. Собственно, и отсиживаться диверсантам там не очень...
- Чего так? Думаешь, их близость кладбища смущает? - уточнила Катрин.
- Там, товарищ капитан, уж очень того... мрачно, - пояснил один из сержантов-унтеров штурмовой группы. - Я сунулся на разведку под бухим видом. Типа хулиган-дезертир. Но пришлось срочно трезветь и выскакивать. Иначе неестественно бы вышло. Там приют на двенадцать коек - и все умирающие. Заведение небольшое: конторка, кухня, палаты. Негде там террористам размещаться. Юдоль скорби, как принято тут говорить.
- В общем, получили подтверждение своим предположениям, - кивнула Катрин. - Скорее всего, тамошний телефонный абонент использовался в качестве посредника. Так что, логичнее искать в самой церкви?
- Вы, товарищ капитан, не местная, - намекнул Москаленко. - Церковь святой Анны, хоть и лютеранская, но размерами на иезуитский монастырь никак не походит.
- Ну, иезуиты вообще, а здешние особенно, не слишком лютеране, - проворчала Катрин. - Впрочем, это к делу не относится. Так говорите, негде в этой кирхе злодеям прятаться?
- Человека-двух спрятать можно, но... Вообще я это здание хорошо знаю - мы пацанами туда в кино ходили. "Спартак" киношка называлось, хорошие фильмы крутили - признался Москаленко. - Сейчас, конечно, другое дело - все еще действующий религиозный центр. Но там эти... прихожане толкутся. Наверняка утечки бы пошли, слухи. В общем, на месте диверсантов я бы не рискнул там ютиться. Хотя, опять же, тамошний телефон можно использовать, но как базу... Вот дом рядом - другое дело.
- Гм, потому что рядом?
- Он ведомственный, - пояснил сержант-унтер. - В статусе доходного дома указанной церкви. Имеет телефонную связь с кирхой, хотя там два шага пройти. Правую парадную недавно от жильцов освободили и вроде как она пустует. Хотя шныряют туда какие-то личности. Сведенья получены от дворника дома на противоположной стороне Фурштатской - он неправославных сильно не любит, а как брата на фронте убили, так и вообще. Бдит, в общем. Собственно, рядом с кирхой и школа Аннешулле, и еще что-то ихней подведомственности. Можно считать - сплошь шпионская застройка. Но указанный дом - самый подходящий и подозрительный.