— Вы, Володя, все бездельничаете? — бросил он через плечо сыну красноборского попа.
Попович с добродушной ленцой поднял брови:
— Лучше ничего не делать, чем делать ничего.
— Вот как! — поручик дрыгнул слегка тонкими бровями. — Выходит, мы воду в ступе толчем?
Володя молча отвернулся. В глазах его теплилась спокойная, не злая ирония. Поручик быстрой военной походкой подошел с правой стороны к президиуму митинга.
— У вас есть мандат на право организации ревкома и отряда? — обратился он к Стругову, стараясь быть корректным.
Вместо Стругова в президиуме стремительно поднялся Вордак. Вынул быстро из кармана шинели наган, положил перед собой на стол:
— Вот наш мандат!
Поручик спокойно скользнул холодными колючими зрачками по лицу Вордака и брезгливо отвернулся.
— Гражданин Северьянов, вы тоже считаете вполне достаточной эту аргументацию? — он кивнул на наган.
— Да, вполне! — Северьянов не мог сдержать улыбку.
— Я спрашиваю серьезно. На каком основании вы организовали ревком?
— Спросите лучше у Родзянко, на каком основании он образовал временное правительство?
Лицо поручика исказила судорога, похожая на улыбку. Он процедил сквозь зубы:
— Что позволено Юпитеру, то не позволено быку. Вордак и Родзянко — вещи несоизмеримые.
Северьянов сжал кулак и слегка стукнул им по днищу ступы.
— И вы смеете после этого называть себя социалистом?
Толпа зашаталась в разные стороны в шуме и криках: «Долой снохачей!», «Конец буржуйской власти!», «Вон Куракиных из нашей волости!», «Грабители, сгубили Россию!».
Кто-то за спиной Северьянова пел жидким тенорком: «Э-эх! С огнем играют ребятки! А ведь с чем играешь, от того и помираешь».
Фронтовики и примкнувшие к ним до конца обедни красноборцы оказались прижатыми к зданию волземства пестрой подковой богомольцев из разных деревень, среди которых было большинство стариков, старух, пожилых женщин, молодиц и девушек.
Чуть в сторонке, справа от этой подковы, на небольшом бугорке, прижавшись друг к другу, стояли Наташа, Прося и Ариша. Все три молча, но с волнением следили за колыхавшейся в разные стороны растревоженной любопытством толпой. Неподалеку от них с напряженными до испуга лицами стояли Гаевская и Даша.
Когда, наконец, Стругову, ставшему на стол, удалось угомонить толпу, поручик Орлов продолжал:
— Вы ответите за учиненное вами самоуправство во владениях князя Куракина!
— Можете не беспокоиться, господин поручик, — возразил Северьянов. — На любые ваши действия ответим, как сочтем нужным. А Салынскому, вашему другу, сообщите, что в Красноборье не удастся, как в Корытне, разогнать ревком.
Стругов сошел со стола, стоя перед столом, поправил на голове окровавленную повязку. Северьянов, как на своего боевого коня, быстро вскочил на ступу.
— Товарищи крестьяне, крестьянки и трудовая интеллигенция! — И вдруг ему показалось, что Даша и Гаевская, которых он только сейчас заметил, насмешливо улыбнулись. «Им нужен другой язык, — мелькнуло в его разгоряченной голове, — а моя речь… впрочем, не любо — не слушай!» Продолжал вслух: — От имени волостной ячейки сочувствующих большевикам поздравляю вас, труженики Красноборской волости, с организацией у вас волревкома, настоящей рабоче-крестьянской революционной власти…
Взорвавшимся над толпой разноголосым гулом красноборцы приветствовали рождение на их земле новой власти. В толпе земцев растерянно бормотали:
— Всякая власть для себя всласть, а нам — что останется.
— Бог кому похочет, тому и власть даст.
— Ну и времечко! Не знаешь, какому святому молиться.
— Замолчите вы, контрреволюционная свора! — потянулся к нагану Вордак.
Раздался короткий, как удар плети, выстрел, за ним раздирающий душу крик Проси:
— Учителя убили!
На секунду все замерло. Собираясь в пылу мщения выпустить сейчас все патроны из своего нагана в контрреволюционную свору ненавистных ему бородачей-земцев, Вордак увидел в тесном кольце фронтовиков улыбающееся лицо Северьянова, до этого мгновения как сноп свалившегося со ступы. «Вот шут полосатый! Его прошили пулей, а он смеется». Вордак пробрался к Северьянову:
— Ранен?
Северьянов снял папаху, приложил пальцы к темени:
— Кажется, царапнуло вот здесь.
Вордак отобрал у него папаху, вывернул подкладку:
— Вот где прошла. — Надел папаху на голову Северьянова. — Ты стоял лицом вот сюда? Вот так… — Вордак глянул в направлении прострела папахи и ткнул дулом нагана в сторону церковной ограды: — Из тех вон домов стреляли. — Повел дуло нагана по высоким хатам красноборского ктитора и его братьев, стоявшим в одну линию с церковной оградой.