Для танцев в зимнице были разобраны перегородки. Горница для избранных гостей, которым Маркел достал на куракинском винокуренном заводе ведро чистого спирта, была убрана приглашенными им девушками.
В качестве почетного гостя, вопреки протестам Анатолия, Маркел пригласил Северьянова, поклявшись на особом свидании с Ромасем перед иконой, что никакого свинства и злодеяния учителю он не сотворит.
К удивлению Маркела, пустокопаньский учитель охотно принял приглашение. Северьянов выполнял свято обет, данный Усову, — использовать для влияния на молодежь все вечеринки и игрища.
В новых, пахнувших смолой хатах, уже ярко горели огни и слышался разноголосый гул. Ветер стих на дворе, а небо затянуло плотной тучей, густо сыпавшей на землю пушистые, мягкие, сухие хлопья. В горнице было особенно неспокойно и шумно. За тремя составленными рядом столами после первых выпитых стаканов спирта, размешанного водой, званые гости — сынки богачей из четырех окрестных деревень — перебрасывались друг с другом острыми, крепко посоленными словечками. С небрежностью сытых закусывали не спеша ломтями отварной остуженной баранины, ветчиной и холодцом с хреном.
Яства гостям подавали три самые красивые в округе девицы. (Хозяин оказывал особую честь своим званым гостям.) Среди них особенно выделялась Ариша Маркова, с пылающим румянцем во все щеки и дарившая безмолвные улыбки парням в ответ на их шутки и остроты.
Северьянов не узнавал сейчас Аришу: откуда у нее такая живость в движениях, возбужденное кокетство, искрометное сияние огоньков в черных бездонных глазах? А как стало выразительно и живо, всегда спокойное, неподвижное и уверенное в своей красоте лицо!
Учитель сидел против угла стольницы спиной к окну, в выглаженной Просей солдатской гимнастерке и синих кавалерийских рейтузах с малиновыми тонкими кантами. Он наотрез отказался пить и отодвинул от себя стакан, в который специально для него Маркел налил одного чистого спирта. Чувствовалось Северьянову здесь не по себе. До сих пор он не заметил ни одного простого добродушного взгляда, брошенного в его сторону. За ним следили, подглядывая ненароком, мельком, но с враждебной зоркостью, и всегда после каких-нибудь просоленных похабщиной реплик о распутных солдатках, о рогатых мужьях и бойких девчатах.
Маркел нарядился в синюю сатиновую рубаху, опоясанную черным шелковым поясом с кистями, которые бились по его коленкам. Хромовые сапоги и черные суконные брюки с напуском на короткие голенища выделяли его среди остальных парней. Он то и дело закидывал назад молодецким броском головы свои черные кудри; носился от одного конца стола к другому, подбадривая ленивых, подкладывая закуски, журил тех, в чьих стаканах замечал недопитую водку, по его словам, довоенного качества; вежливенько, в знак поощрения, поглаживал по плечам и бедрам девушек, подносивших к столу противни с горячими закусками. Особенно настойчиво увивался возле Ариши, которая кокетливо ойкала, когда он порывался к ней. «Дразнит, — думал об Арише Северьянов. — Все девки, как и бабы, на один копыл!» И что-то мстительное шевельнулось в его груди: «Ромась тоже хорош, затянул меня сюда, а сам с Просей до поту прыгает под гармонь в зимнице. Напьется это кулацкое отродье, пожалуй, драку затеет!» А кулацкое отродье в подпитии гутарило кто во что горазд:
— Хороших не отдают, а плохую брать не хочется! — отвечал соседу Северьянова носатый парень с костлявым сухим лицом.
— А не ошибаешься ли ты в расчетах, — заметил стриженный под ерша в солдатской гимнастерке с «Георгием» на груди, — котора хороша, котора плоха?
— Я выбираю девку не глазами, а ушами! — ответил носатый.
— То есть, как это ушами?
— Прислушиваюсь, что народ о ней гутарит.
В глазах стриженого мелькнуло презрение с оттенком иронии:
— Народ?! Народ глуп, в кучу лезет. Соберется на площади, сутки простоит, небо подкоптит и разойдется не солоно хлебавши.
— Устарела твоя присказка! — возразил носатый. — Теперешний народ зря часу на площади не простоит.
Стриженный под ерша молча обсасывал косточку. Оба покашивали глаза на Северьянова, чего-то ждали от него.
— Ой, не дури, Маркел! Чуть противень из рук не выбил, — вскрикнула с игривым хохотком высокая стройная девушка в зеленом сарафане.
— Ты, Маркел, Устю не трожь! — стукнул кулаком по столу носатый. — Хватит с тебя сегодня одной Аришки!