Мимо в обе стороны тяжело ревели грузовики, обдавая его пылью, гарью выхлопных газов. Плотной кучкой прошли иностранные моряки в круглых шапочках с помпонами, загорелые белозубые ребята.
И возник Николай Шаваносов, странный человек в длинном пальто, у причала.
«В корабельной гавани легче думать о назначении жизни. Корабли объединяют мудрость человеческой мысли и красоту природы».
Занимая тротуар, четким курсом по направлению к ресторану «Арктика» шли трое парнишек в импортных галстуках, плащиках и туфлях заграничного производства. Но физиономии у парнишек, несомненно, были свои, российские, и любой, кто хоть день прожил в этом городе, определил бы в них торговых морячков, отпущенных сегодня на берег в знак прибытия на родину после долгого времени в дальних морях.
— Ребята, - устремился к ним Сашка.
— Слушаем, кореш, - остановился светловолосый крепыш. Остальные сгруппировались вокруг него на всякий случай (…Помню, как на одной улочке в Вальпараисо, глубокой ночью…).
— Вы с судна?
— Точно, - сказал крепыш и поправил узел марсианского галстука. - С шипа, браток.
— С коробки! - вежливо добавил черноволосый.
— Где контора, которая туда нанимает?
— Книжка для загранплавания есть?
— Нет!
Черноволосый присвистнул:
— Матросская для местного плавания?
— Я море вчера в первый раз увидел.
— Тогда гребем с нами в хижину, - высокий мотнул головой на ресторан. Расскажем тебе про штор–р–рмы.
— Угощаем, чудак, - добавил второй.
— Времени нет, ребята.
— Сейчас не сезон. Без матросской книжки - труба, -дополнил крепыш.
Контора–то есть, которая на палубу нанимает?
— Во–он контора, - сказал неожиданно тонким голосом третий, голубоглазый детина.
— Проснись, Веня! Книжки у человека нет.
— Так а шо мы толкуем? - по–детски изумился голубоглазый.
— Он с нами идет?
— Нет, - сказал Сашка.
— Гребем?
— Гребем. - И моряки целеустремленно ринулись к ресторанному входу.
…Из дощатого неказистого здания вышли трое в капитанских фуражках. Краснолицые пожилые здоровяки. По–хозяйски остановились у входа, глянули на город, на небо. Потом со значением, с уважением к себе и собеседнику обменялись рукопожатием и разошлись.
Разболтанный малый в беретике с сигаретой стоял, прислонившись к тамбуру, и с интересом следил за Сашкой. Сашка нерешительно пошел к входу.
— Займи трояк, - сказал малый.
Сашка остановился, не понимая.
— Деревня! - малый сплюнул и отвернулся.
Коридор был забит людьми, сидевшими на лавочках, кучками стоявших у урн, дым плавал в воздухе, Из закрытых дверей несся треск пишущих машинок. В дверях у прорезанных окошечек стояли очереди.
Дверь за Сашкиной спиной открылась, кто–то толкнул его, проходя, оглянулся и с изумлением воззрился на Сашку. Выглядел Сашка диковато среди видавших виды раскованных моряков, забивавших коридор.
— От сохи к пирсу! - крикнул кто–то.
— Засадим палубы… огурцами. Ио–го–го–го!
— Мы с милашкою гуляли возле нашего пруда. Нас лягушки напугали, не пойдем больше туда… - дурашливо запели в глубине коридора.
Сашка повернулся и вышел.
Разболтанный малый все еще стоял, подпирая стенку.
— Туз он и в Африке туз, - загадочно произнес он.
— А шестерка везде шестерка, - сказал Сашка,
— Ты сюда не ходи, - малый медленно развернул к Сашке профиль.
— А куда мне ходить?
— Грузить селедку на старом причале, - ответил малый, окончательно утеряв к Сашке какой бы то ни было интерес.
ВАСЯ ПРОЗРАЧНЫЙ
На деревянном причале, где сиротливо лежала прикрытая брезентом кучка груза, в стороне валялись пустые бочки, разбитые ящики, отходы малой навигации, сидел на бочонке круглолицый парняга, курил, сплевывал и с интересом смотрел на подходившего Сашку.
— Здорово, - дружелюбно сказал он. - Привет! - Значит, теперь будем оба–два?
— ?
— Надо погрузить вон ту кучу. Сейчас катер придет.
— Сторож, что ли?
— Не–е. Я Вася. Фамилия Прозрачный. Обслуживаю малую навигацию. Поможешь? Пятерка на нос.
— За этим пришел, - сказал Сашка. Прицелился и выкатил себе бочонок из груды. Уселся рядом с Васей Прозрачным.
— Кури, - тот вытащил из кармана пачку «Прибоя».
— Не курю.
— Кури, чудак! Не стесняйся. Я все понимаю. Сам на мели.
Сашка взял папиросу. Прикурил.
Они сидели на ветхом деревянном причале и пускали голубые дымки. Вася безмятежно щурился на солнце, на море - голубой, отрешенный от забот человек. Притушил окурок. Посмотрел на часы.