Очень! - Девчонка в замызганном платье и смешных ботинках с загнутыми носками смотрела на землю. - Очень красивые. И все кружат, кружат.
— Хорошо, - сказал Помьяе. - Я буду бежать быстро. Семьдесят километров. Завтра вечером буду у моря. Потом на полярной станции. Сразу радио. Сразу вертолет. Я буду бежать быстро.
Помьяе зашнуровал легкие пастушьи олочи. Немного попрыгал. Скинул кухлянку, остался только в узких кожаных брюках. Ольга протянула ему белую камлейку - ситцевую штормовку с капюшоном.
— Так хорошо. - Помьяе натянул камлейку. Коричневый, черноволосый, он застенчиво подошел к Сашке, который сидел на оленьей шкуре.
— Возьми пожевать, - посоветовал Сашка. - И не спеши. У меня ничего не болит.
Помьяе поднял свою неизменную палку и вышел. В белой камлейке легко, точно в полете, он плыл над тундрой. Руки, закинутые на палку, белели, как чаячьи крылья.
А Сашка Ивакин сидел, прислонившись к стенке яранги. Он был в расстегнутой на груди ковбойке, загорелый и подсохший от подвижной оленеводческой жизни. На коричневом лице странно выделялись, светлели глаза, и неожиданно стали видны тонкие складки в углах рта и морщины вокруг глаз.
В ярангу вошел Сапсегай.
— Убежал Помьяе. Хорошо убежал. Как олень.
— Вот и все, Сапсегай, - сказал Сашка. - Вот и конец маршрута.
— Нет, - не согласился Сапсегай, - начало.
— Какое к чертям начало?
— Следующий переход начинается там, где кончился первый. Разве не так?
Сашка ничего не ответил.
Сапсегай с кряхтением опустился на землю.
— Уставать стал. Раньше совсем не уставал. Все бегал и бегал. Как Помьяе я бегал… Немножко лучше, - подумав, добавил он.
— Ты, наверное, лучше бегал.
— А сейчас устал. Налей чаю.
— Согреть? Или просто налить? - напряженно спросил Сашка.
— Свежего заварим. Ты больной, я старик. Будем пить свежий хороший чай.
Сашка встал. Потрогал стенку яранги. Потрогал другую. И неуверенно направился к чайнику.
Зажав в кулаке трубку, Сапсегай наблюдал за ним.
— Ты не слепой, - сказал Сапсегай. - Это глупость, что ты слепой.
Сашка ничего не ответил. Вытащив нож из ножен, висевших на поясе, он строгал «петушка» - ершик из стружек, которым так удобно разводить костер.
— Анютку отправлю с тобой. Ей в школу. Пусть привыкает к домам и людям.
— Это ты хорошо придумал, - отозвался Сашка и чиркнул спичкой. Неожиданно он засмеялся. - Говорят, что немцы самый педантичный народ. Интересно им будет узнать, что гораздо педантичнее их - кочевники. Каждая вещь веками кладется на свое место. Я это давно заметил. Придется мне как кочевнику жить. Поставлю ярангу и…
Он не договорил. Огонь разгорелся, и Сашка подкладывал прутики, сидя на корточках. В полумраке яранги он чем–то напоминал того бронзоволицего бога земли, что сидел на завалинке аэропорта в бухте Тикси.
В маленькой поселковой больнице была тишина, белые стены и пустота.
Сашка лежал с забинтованными глазами. Вошла молоденькая медсестра, сунула Сашке градусник.
— Хорошо, что вас положили, - сказала она - А то пусто так.
Сашка молчал.
— Запрос отправили за вашей карточкой. Наверное, в Ленинград повезут. С сопровождающим. Вот счастливый человек! В Ленинград!
— Я счастливый? - спросил Сашка.
— Нет, сопровождающий. Вы несчастный. Врач говорит…
— Шли бы вы к чертям, перебил Сашка.
— Нервный какой…
— Ко мне должна прийти девочка, - сказал Сашка. - Пустите ее сразу. В любое время.
— А она в коридоре с утра. Сидит и молчит.
…Анютка сидела у Сашкиной койки. Сидела, благонравно сложив руки на коленях.
— Как живешь? - спросил Сашка.
— Хорошо живу. У тети, - тихо сказала Анютка.
— Надо нам, Анютка, выбираться отсюда.
— Надо, - подтвердила Анютка.
— Поэтому сделай вот что. Сходи в аэропорт и найди Витю Ципера. Механика Витю.
— Я его знаю, - сказала Анютка. - Кто на вертолете, я всех знаю.
— Умница! Скажи, чтоб пришел сюда.
— Сейчас?
— Лучше сейчас.
Анютка встала, оглянулась в дверях на Сашку. Каблуки застучали по коридору.
Сашка размотал бинт с лица. Вынул из–под подушки очки. В зыбком тумане плавали белые стены. Даже в очках теперь он почти ничего не видел. Сашка сгреб с тумбочки лекарства. Подумал и поставил их на место. Сел на койку и стал ждать.
Анютка бежала по поселку мимо деревянных домов, спящих на тротуарах собак. Из–за дальних домов со взлета пошел вверх оранжевый самолет. Она остановилась, посмотрела на него и побежала дальше.
Витя Ципер в кожаной куртке с неизменной своей улыбкой появился в палате.