В томе были запрятаны замызганные конверты.
— От Лены прячу, - пояснил Никодимыч. - Она тут уборку по временам затевает.
— Так, - сказал Васька. - А прятать зачем?
— Он ослеп. Совершенно ослеп. Преподает географию за Полярным кругом. Он, видишь ли, убежден, что Лене лучше забыть про него.
— Понятно, - Васька налил в рюмки еще коньяка.
Они сидели по–домашнему в тесной комнате Никодимыча и толковали, положив локти на стол.
— А вы как считаете? - спросил Прозрачный.
— Я ведь уже не тренер. Ушел. Решил, что взгляды мои устарели. И потому не могу вмешаться. Может быть, если бы я раньше ушел, Сашка бы не ослеп. Хотел я красиво уйти с горнолыжного горизонта. Оставить после себя.
Васька отодвинул свою рюмку и встал:
— Вот что, я их сведу. Разлетись шестеренки, но я их сведу.
— Как? - спросил Никодимыч. - Отпуск четыре месяца. Денег хватит. Я ее в мешок посажу и…
— А надо?
— Не знаю. Я не умом. Я движением души буду действовать. Где адрес Лены? И какой к ней подход?
— Никакого, - сказал Никодимыч. - Скажи, что адрес Сашки тебе известен. Билет помоги купить.
— Я сам с ней полечу. Для присмотра за этими дурачками.
— Таких девушек нет, Вась, - сказал Никодимыч. - Или очень немного.
Васька накинул пиджак, висевший на спинке стула. Затянул распущенный галстук.
— Девятая специальность, - пошутил он. - Васька в качестве свата.
БЕРЕГ
…Море входило здесь в берег широкой бухтой. Сашка сидел на поросшем травой обрывчике. За спиной с косогора шла дорога, и по дороге пыльно катили грузовики. Солнце садилось. Сзади подошел тот самый конопатый парнишка с выбитым зубом.
— Сапрыкин? - не оглядываясь, спросил Сашка.
— Я!
— Садись рядом.
Пацан сел рядом с Сашкой.
— Вы как меня узнали?
— По дыху, - серьезно ответил Сашка. - Я, брат, любого мальчишку за сто метров узнаю по дыху. Помолчи!
Сапрыкин все так же обожающе глянул на Сашку, прихлопнул рот.
— Солнце садится?
— Садится, - ответил Сапрыкин.
— Бухта гладкая?
— Гладкая.
— Видишь зеленый луч? Смотри на бухту.
— Вижу, - искренне соврал рыжий Сапрыкин. Сашка молчал.
— А к вам дядя и тетя приехали. Кра–асивые оба! - вздохнул Сапрыкин. Это правда, что он был в Антарктиде? А тетя ваша жена? Она, значит, Нютке мамой будет? Или нет?
Сашка молчал. Он стиснул руками неизменный свой прутик так, что побелели суставы.
— Иди, Сапрыкин, домой, - глухо сказал он. - Я посижу один.
— А все равно они вас найдут, - Сапрыкин был безжалостен.
— Это ты прав, - сказал Сашка. Он поднялся. Сапрыкин шел рядом.
— А песню не будем петь? - спросил Сапрыкин.
— Какую?
— Какую всегда. «Дрожите, королевские купцы и скаредное лондонское Сити. На шумный праздник, на веселый пир мы к вам придем… при–дем?» отчаянным фальцетом завопил Сапрыкин. - А дальше забыл.
— «Мы к вам придем незванными гостями. И никогда мы не умрем, пока качаются светила над снастями».
— Незваные гости - это они?
— Они не гости, Сапрыкин. Они напоминание.
— О чем?
— Потом объясню.
— А пингвины все–таки не хохочут, Саш. Потом, когда я уж познакомился с ними, были, значит, моменты. Один момент капитальный был, - говорил Васька Прозрачный.
— Слышал по радио. В тундре был и про твои подвиги слышал.
— Ну–у, это не то говорили. Там, значит, так… - неожиданно Васька осекся. - Когда магазин закрывается?
— Зачем тебе магазин?
— Ну–у зайду, узнаю зачем. Я пошел.
Сашка стоял у окна. Лена сидела на диване у стенки. Хлопнула дверь.
— Здравствуй, Лен, - сказал Сашка.
Она молчала. По лицу ее текли слезы.
— Ты какая сейчас?
— Очень красивая. - И голос ее был голосом прежней Ленки.
— А я какой?
— Старый и безобразный.
— Ага, - согласился Сашка и неожиданно широко улыбнулся. - Теперь верю, что ты красивая.
— Не красивая, а обворожительная. А ты босяк.
— Согласен, - смиренно сказал Сашка. Васька Прозрачный, наплевав на шикарный костюм, сидел на ступеньках крыльца и был своим человеком среди своих же людей.
— Не согласен, - говорил он. - «Вихрь» - мотор капитальный. Ему надо дейвуд внизу подпилить, где выхлоп, и никакого заноса не будет. Утверждаю.
— Где подпилить–то?
— Эх! Давай завтра с утра. А потом на охоту двинем. Идет? Я, понимаешь, среди льда по траве стосковался.
Он встал, забрал со ступенек бутылки шампанского и пошел к дому.