Славка закурил. Он ворошил в памяти обрывки лекций и практических занятий. Потом он попытался вспомнить статьи, читанные им в научных журналах. Он вспомнил Дж. Б. Гупера и его желудочных паразитов. Наверное, полевые мыши тоже худели, когда паразиты грызли их внутренности.
– С этого и начнем, – сказал Беклемишев. Он взял в руки ланцет… И вдруг ему стало чертовски хорошо. Легкая тяжесть ланцета в руке была свидетельством, что ему, Славке Беклемишеву, надо сделать сейчас нужное и полезное дело. Может быть, первое по–настоящему полезное дело в его жизни. Ему должно повезти. Ему не может не повезти.
Ночной таверны огонек метнулся и погас.
Друзья, наш путь еще далек в глухой полночный час,
тихо запел Славка.
Мертвые оскаленные зубы зверька просили о помощи.
21
Веня, спотыкаясь, шел вверх по долине. Лицо и плащ были мокры от мельчайших капелек тумана. Казалось, туман настолько плотно прижимается к земле, что его можно будет резать ножом. Веня тихонько бормотал вслух фразы из первой в его жизни статьи. Пока это был только черновик. Но сладостный яд успеха уже туманил голову. Она должна это оценить…
– Черт! – сказал Веня, споткнувшись о камень. Ботинок был порван. Пальцы ног остро заныли.
Ощупывая ногу, Веня вспомнил о том, что узнал по дороге сюда. Чудак, директор питомника, вернулся. Привез с собой какого–то юного мужа науки. Наверняка очкарик. Аспирантишка.
Острая игла ревности кольнула Веню. А что, если это в самом деле молодой аспирант? Аспирант? Аспиранты – это такой народ. Всегда ухлестывают за девчатами с младших курсов. И всегда с успехом. Кому, как не Вениамину Ступникову, знать это? И Веня поспешно похромал в туман. Туда, где его должна ждать Соня – Тамерлан – Каткаль.
22
Соня читала «Трех мушкетеров». Крапотников строго–настрого запретил ей уходить. Она должна была ждать, пока тому, в соседней комнате, не понадобится помощь. Но в соседней комнате было тихо. Может быть, он там заснул? Такой смешной. Высокий, взрослый, а ищет дверную ручку не с той стороны. И дохлый хвост торчит из–под руки. Уж если сам директор не знает, отчего умирают норки, то где знать ему!
– Где директор? – раздался громкий вопрос. Соня – Тамерлан вздрогнула. Страшная голова смотрела на нее из соседней комнаты. Всклокоченные волосы, в зубах нахально дымилась папироса.
– Где этот Крапотников? – спросила голова ликующим тоном.
Соня опомнилась.
– Директор вышел, – обидчиво сказала она.
Но ученый чудак только рассмеялся. Он выскочил из комнаты и схватил Соню за руку. Он потащил ее в ту самую комнату. От растерянности Соня даже не вырывала руку. На столе лежала растерзанная норка.
– Прошу прощения, – сказал голос за спиной. Соня тихонько потянула свою руку. Но Беклемишев ничего не замечал.
– Что это? – снова закричал он и сунул ей в нос пинцет с какой–то гадостью.
Снаружи хлопнула дверь. Кто–то сбежал по крыльцу.
– Слушай, Тамерлан, – свистящим шепотом сказал Славка. – Немедленно тащи сюда этого гениального комбинатора. Я дам ему урок на всю жизнь. Быстро…
Соня послушно побежала.
23
– Таким образом, – лекторским голосом продолжал Беклемишев, – челюстные косточки этой рыбы не растворяются желудочными кислотами. Иногда они скапливаются в желудочном тракте и своими острыми краями вызывают многочисленные ранения, переходящие в язвы. Вы должны немедленно прекратить кормление зверьков этой рыбой.
Семен Семенович Крапотников молчал. Он только что посмотрел под лупой злополучные челюстные косточки. Все было ясно. Все, кроме одного.
– А чем же я буду их кормить? – убитым голосом спросил он. – Я же отказался от запаса комбикорма.
И тут настала очередь Беклемишева растеряться.
– Можно отрубить головы, – сказал он. Семен Семенович грустно покачал головой.
– Сконструировать специальную гильотину?
– Это уже ваше дело, – сказал Беклемишев. – Будем думать вместе, – поправился он.
– Я уже думаю, – сказал Семен Семенович. – Я уже кое–что придумал… – Крапотников смотрел на Славку. Он выпрямил спину и улыбался. Два сатанинских чертика прыгнули в его глазах. И исчезли.
– Я уже кое–что придумал, – повторил он. – На пару недель комбикорма хватит. И нам поможет не кто иной, как старый пройдоха Згуриди.
24
В этот туманный день Топорков, Бедолагин и Янкин кейфовали. Ставить сеть почти вслепую было бессмысленным делом. Выполнять те, взятые ранее обязательства по доставке дров, а также по ремонту сарайчика, очень нужного одному доброму человеку, как–то не хотелось. Вчерашней выручки за рыбу хватило на недельный запас чая, сахара и дешевейших папирос «Байкал». Непривычный избыток материальных благ наводил на всякие мысли.