– Генерал-майор КГБ Суворина, секретарь Светланы Владимировны.
Обычно на этом переговоры и заканчивались, а иногда ко мне с таких предприятий приезжали гонцы с предложениями о поставках еще чего-то сверх плана. И я иногда даже не отказывалась: так, в Ряжск я заполучила именно «сверх плана» два генератора по тридцать два мегаватта из Лысьвы и две турбины для них из Харькова. Ну а котлы я предпочла все же силами Комитета выстроить: четыреста тысяч тонн Рязанской соломы сами себя точно не сожгут…
Зато во всех этих хлопотах почти незаметно прошло завершение работ по заказу Судоплатова по системам шифрования, а к осени и первые образцы роутеров встали на испытания. Ими соединили Ряжск с Москвой, а в Москве отдельные линии протянули в Кремль и во Внешторг. Там и машинки вычислительные поставили, из последней серии «универсальных машин» – не на столы, понятное дело, к Булганину и Патоличеву, а их секретарям, но Николай Семенович нововведение мгновенно оценил, получив возможность в любой момент точно сказать, сколько компов он может продать очередному импортному покупателю. Правда, пока он мог сказать это довольно примерно, Казанский завод ЭВМ только приступило к выпуску таких агрегатов, но ему хватало.
А вот Павлу Анатольевичу не хватало, и он приехал ко мне в Комитет с важным вопросом:
– Светлана Владимировна, вы сейчас начали поставки за рубеж самых современных отечественных вычислительных машин…
– Нет, я начала поставки машин, которые были самыми современными полгода назад. А сейчас сразу два завода приступили к производству элементной базы нового поколения, и себе мы будем ставить машины, уже на порядок лучше того хлама, который я отправляю за границу.
– Но ведь это самые новые машины, которые Казанский завод только в конце августа освоил в производстве!
– Да, потому что Казанский завод к моему Комитету не относится. Но не закрывать же его, тем более что его продукцию буржуи с радостью приобретают. Казань еще пару лет будет буржуев радовать, ну а мы с грустью будем использовать что-то гораздо лучшее.
– Почему с грустью? – удивился Судоплатов.
– Потому что современное программное обеспечение возможности этих машин позволяет использовать хорошо если на треть. А программы мало что стоят огромных денег, так их еще быстро и разработать невозможно. Но если вы поможете…
– Лично?
– И лично тоже. Есть пятнадцать минут поговорить?
Глава 9
Вообще шестьдесят первый год оказался для меня очень интересным. Во-первых, на регулярные линии Аэрофлота вышли пассажирские М-29, и теперь до Томска самолеты долетали (из Домодедово) всего за три с небольшим часа. А в Томском университете был поставлен новенький кластер уже из пятисот двенадцати машин-транспьютеров и организована очень сильная кафедра вычислительной техники, на которой несколько «тематических» групп занялись разработкой разного полезного софта. После разговора с генерал-полковником Судоплатовым вопросов об «излишне высоких затратах на разработку программ» больше не возникало, а в других местах организовать серьезные коллективы по разработке прикладных (и даже системных) программ пока просто не получалось, причем в основном из-за проблем с «секретностью». Разве что в МИФИ удалось эту проблему решить, но там, на новой кафедре под руководством товарища Кузина, специалисты (и частично студенты) вплотную занялись разработкой СУБД, так что на другой софт в Москве людей просто не оставалось.
И вот объяснить руководящим товарищам то, что программы разрабатываются долго и очень дорого, было крайне трудно, так что если бы не Павел Анатольевич, то быть бы мне на скамье подсудимых «за растрату социалистической собственности» – но КГБ решил меня прикрыть очень плотно. И вовсе не потому, что кто-то там проникся моим неотразимым обаянием, а потому что разговор с Судоплатовым был немного сумбурным, но по большому счету он вопросов вычислительной техники вообще не касался, и Павел Анатольевич пришел к немного удивившим меня выводам. Странным, но лично для меня крайне полезным.