Но мирная жизнь продолжалась недолго. Как гласит документ из архивов Якутского острога: «Промышленный человек Федулка Абакумов своровал, того тунгусского князца Ковырю убил из пищали до смерти…». На русском языке XVIIвека «своровал» означало любое нарушение закона, а «промышленными людьми» именовали тех, кто, не будучи на государственной службе, торговал с первобытными племенами на свой страх и риск.
Примечательна реакция русских властей после убийства вождя первобытного эвенского рода. «Князец Ковыря» согласился платить меховую дань, а значит попал под охрану российских законов. «„Промышленный человек Федулка Абакумов“ был арестован казаками из Охотского острога и доставлен в Якутск, где его пытали на дыбе в присутствии одного из сыновей „князца Ковыри“». Под пыткой Абакумов уверял, что «по тунгуски говорить сам мало умеет, потому побоялся, что тот Ковыря убьёт его самого…» Следствие вёл воевода Василий Пушкин, оправданиям «промышленного человека» он не поверили, убийцу посадили в тюрьму.
Сыновья убитого требовали мести. Как записал воевода Пушкин: «После Ковыри осталось двенадцать сыновей, и которой сын его ныне в Якутске бил челом, чтоб велети убийцу отца его повесить, или им отдать его убить…» Василий Пушкин не решился сам принять такое решение, и в итоге приговор по убийству эвенского «князца» пришлось выносить на высшем уровне в самой Москве.
Пока в течение года вести шли до столицы России и обратно, на берегах Охотского моря возмущенные родичи убитого по законам кровной мести убили «русских промышленных людей одиннадцать человек». В итоге сам царь вынес по поводу смерти князца Ковыри соломоново решение: «Промышленного человека Федулку бить кнутом нещадно и посадить в тюрму, а Ковыриным сынам говорить, что им того Федулку для убойства отдати не велено, потому как учинили неправду, не дождався нашего указу многих наших промышленных людей побили и отомстили сами собою…»
Не все из двенадцати сыновей убитого «князца» согласились с таким решением царя. Один из них, по имени Зелемей, решил не просто мстить дальше, а полностью ликвидировать русское присутствие на берегах Охотского моря. Понимая, что одолеть пришельцев будет сложно, сын убитого Ковыри решил поискать союзников южнее, за Амуром, на территории современного Китая…
Глава 3
Битва за Ламское море: «Их вышло к нам много збройны и оружны и учали с нами дратца…»
«Июня в 3 день пришли морем на устье Охоты реки, и в те поры на устье иноземцев тунгусов многих родов было тысяча и больше, и встречали нас збройны и оружны, с луки и с копья, в доспехах и в шишаках в железных и костяных, и в Охоту пустить не хотели, хотели побить…» — так позднее рассказывал «служилый человек» Семён Епишев, в 1651 году во главе 28 казаков отправленный из Якутска «на большое море Окиян и реку Охоту».
Отряд Епишева спешил на помощь казакам Семёна Шелковникова, пятый год жившим в устье реки Охоты за частоколом основанного ими «острожка». К моменту прибытия помощи первое русское поселение на берегу Тихого океана уже много месяцев осаждали «тунгусы»-эвены, возмущенный убийством «князца Ковыри». Епишеву и его 28 казакам пришлось 11 суток с боем проходить несколько вёрст, отделявших морское побережье от осаждённого «острожка».
Стальное и огнестрельное оружие русских было сильнее луков и костяных стрел оленьей кавалерии «тунгусов». Однако сказывалось численное превосходство эвенов — едва ли их было «тысяча и больше», но маленький русский отряд уступал своим противникам по численности многократно.
Сегодня мы мало знаем о тех боях, лишь по отдельным отрывкам в сохранившихся архивных документах можно попробовать восстановить специфику войны на берегах «Ламского моря». Эвены, всадники на оленях, по многу часов обстреливали русских стрелами с костяными наконечниками, выжидая удобный момент для атаки. Однако железные кольчуги, сабли и ружья первопроходцев делали их почти непобедимыми.
Семён Епишев пробился в Охотск. «Божею милостию и государевым счастием, я, Сенка, пришед на Охоту, служилых людей от тех иноземцев выручил и застал только чуть живых двадцать человек…» — вспоминал он позднее. Из отряда Семёна Шелковникова, пришедшего на берега Охотского моря в 1647 году, за пять лет выжила лишь половина. Умер и сам Семён Шелковников, его пост главного русского начальника на берегах Тихого океана занял его тёзка, Семён Епишев.