Их ноги вскидывались, головы тряслись, поясницы гнулись, словно резиновые. Для знакомой из телевизора картинки только бубнов не хватало. Передача «Танцы народов мира», пляски диких племен.
Шаманский танец продолжался до не раз упомянутой зари. Перед рассветом плясуньи угомонились, в какой-то момент фигурки словно сломались и повалились на траву в кружок. Лица в молчании наблюдали за становлением нового дня. И вдруг, переглянувшись, ведьмовские создания сорвались с места, на ходу стаскивая с себя длинные балахоны.
Под балахонами ничего не было. Ведьмы, однозначно ведьмы. Такого мороку на меня напустили, не вздохнуть. Вроде, июль на дворе, давно не Иван Купала, тот прошел месяц назад – знаю точно, в новостях был репортаж. И, тем более, сегодня не первомай с его Вальпургиевой ночью. Что-то новенькое, науке неизвестное?
Шестерка таинственных чаровниц ринулась к воде. Слева вниз сходил изрытый крутой спуск, который заканчивался отмелью. Девушки посыпались с него горохом. Брызжущие плюхи ногами по вспыхивающей взрывами воде – быстрые, невообразимо шумные – встряхнули ночную природу.
– А! Ой! Ах! Ииии! – звенело над речкой.
И так с полчаса водных баталий, когда кто-то кого-то догонял, кто-то топил, кто-то удирал, кто-то брызгался. Обычная девчачья веселуха.
Расходиться ночные плясуньи начали только при свете солнца. Покинув жидкую стихию, блестящие фигурки взобрались на насыпь, где нацепили подобранные балахоны прямо на влажную кожу. Со смешками и прибауточками уставшая шестерка двинулась вдоль берега, то показываясь среди деревьев, то вновь исчезая. Потом донесся плеск. Наверное, сели в лодку. Костры давно погасли и даже уже не дымили.
Когда тишина стала полной, я покинул свой наблюдательный пункт.
Глава 4
– Разве существуют на свете люди, кому не нравятся эти приятные сердцу внезапные трески, кашли, хрипы, шорохи, рык, крадущиеся в темноте шаги, чьи-то непонятные вздохи, которые так радуют душу знанием, что ты не один в этом чудесном месте? – говорил Игореха, наведавшийся ко мне через неделю.
– Еще как, – уверил я. – Но давай ближе к делу.
– Есть известия от адвоката.
Над костром благоухала уха, которую я периодически помешивал. Игореха расположился на трухлявом пне, бугристый нос с удовольствием втягивал запах, отчего глаза закатывались, будто эти процессы у него взаимосвязаны. Вдох – зрачки задрались, выдох – опустились. Простейшая механика. Спрашивать, к каким еще процессам его физиологии применимо данное правило, думаю, не стоит.
– Значицца так, – сказал он. Руки сложились на груди, взор с большим трудом отлип от котелка, отчего сообщавшаяся с носом система приказала долго жить. – Во-первых, никакой девчонки, которую, по твоим словам, убитый принес в дом, в деле не фигурирует.
Мое негодование прервал взмах руки.
– Второе. О чем ты не говорил. Я про обвинение в краже.
Если у удивления имеются зарегистрированные рекорды, то я побил их все:
– В краже?! Чего?
– Неких важных документов.
Припомнилась шарившая по комнате брата Сусанна. Меня скрутило, как от зубной боли. Если насчет кражи правда…
– Это подстава!
– То есть, ты не брал?
– На фига?!
Игореха пожевал нижнюю губу.
– И не мог случайно прихватить…
– Как ты это представляешь, мать твоя красавица?
– Никак. Однако, в жизни всякое бывает.
Остудив мой пыл, сослуживец продолжил тихо и деловито:
– Значит, не было никаких документов?
– Нет, – отрезал я, надуваясь, как спасенный из морских лап многодневный утопленник.
– Может, на флэшке? В электронном виде? Ты мог не знать…
– Я ничего не брал у Сусанны.
– А не у Сусанны? Просто, будучи в квартире, задел или уронил, а рука автоматически сунула в карман…
Не снизойдя до словесного реагирования на глупость, я отрицательно покачал головой.
Игореха сделал, наконец, шаг в правильном направлении:
– Понимаю. Задольские интересовали тебя исключительно в телесно-приятном аспекте.
– Не во множественном числе, не обобщай. Хотя после произошедшего…
У меня в глазах вспыхнули варианты.
Не жаловавшийся на фантазию приятель улыбнулся, затем вздохнул:
– Смотри, какая ситуевина вырисовывается. Пока Задольский в силе, тебе ни хрена не светит. Единственный путь не сесть всерьез и надолго там – сидеть тут. И не рыпаться. Ключевое слово – «пока».
– Сколько оно будет длиться? – Я смахнул с носа надоедливого комара. – Сукин сын, судя по холеному виду, помирать не собирается. Если только от излишеств. И в высоких кабинетах он как рыба в аквариуме, все схвачено, всем кум или сват.