Весело поблескивала на его голове лысина. Сквозь толпу протискалась жена Ермилыча, добродушная старушка с большой бородавкой возле носа.. Она улыбнулась, глядя на своего старичка, и басом пропела:
Волна дружного смеха прокатилась по комнате. А Ер-милыч, в ответ жене, косолапо, по-медвежьи прошелся по кругу, подбоченился, петухом прошел возле своей жены и пропел:
Ольга, зачарованная, смотрела на Ермилыча. Восторг и радость поднимали ее. Ей хотелось вбежать в круг и плясать, прыгать рядом с ним.
Он взял ее за руки и закружил вокруг себя, она припала к его груди. Потом он усадил ее на стул и сказал ласково:
— Спасибо тебе, родная. Приголубила ты меня, старого.— И, уходя в заднюю комнату, махнул рукой.— Ну и греховодные, право, греховодные.
Слышно было, как, удаляясь, незлобиво ворчала его жена:
— Старый!.. Неугомонная твоя головушка. Завтра, ведь, опять тебя скрючит. Опять за поясницу схватишься.
Началась игра в столбики. У стены встала толстая, с капризным лицом, девушка, к ней по очереди стали выводить парней. Она смотрела недовольно и топала. Парни повертывались на каблуках, уходили.
— Эх, какая сердитая ты, Глафирушка,— говорил парень в черной рубашке.— А ну, вот этого?.. Тоже не надо. А этого? Тоже. А, може, меня?.. Тоже не нужон. Где же я тебе по душе найду? Кого это тебе, моя прелестница, выбрать покрасивше?
В толпе показался Гальцов.
— Ну, уж если этого забракуешь, тогда я тебя забракую,— сказал парень и вывел Гальцова.
Девушка улыбнулась и кивнула головой.
— Ишь, кого ей надо!
— Губа-то не дура.
— А язык-то не лопата.
Гальцов осторожно подошел к девушке, так же осторожно поцеловал ее и встал на ее место. Та поочереди стала выводить к нему девушек. Гальцов топал. Девушка вывела Афоню. Гальцов подумал, улыбнулся и топнул.
— И этот роется...
— Разборчивый!
Девушка подошла к Ольге взяла ее потной рукой и вывела.
Ольга чувствовала, что лицо ее горит, а ноги дрожат. Она, как сквозь дымку, видела улыбающееся лицо Гальцова. Затаив дыхание, она подошла. Гальцов схватил ее, крепко прижал к себе и замер в долгом поцелуе. В глазах Ольги потемнело. Теперь ее была очередь выбирать. Она как в полусне стояла и не видела, кого ей Гальцов вывел. Машинально кивнула головой. К ней подошел Яша.
— Стосковалась! Ишь ты,— сказал он, целуя Ольгу.
От него пахло водкой и помадой. В толпе парней кто-то передразнил, чмокнув губами, и крикнул:
— Яша, взасос...
Ольга убежала на место, но спохватилась и стала выводить девушек. Яша долго ее мучил: топал, пренебрежительно отвертывался, щелкал каблуками по-военному. Ольга вывела Афоню. Яша неуклюже расшаркался перед Афоней и проговорил:
— Позвольте вас, барышня, пригласить.
В комнате пробежал смех.
Ольга не следила за игрой. Она тихо разговаривала с Гальцовым. Но ее снова позвали. Столбиком стоял опять Яша. Он и пригласил ее. Она встала на его место. Теперь она освоилась и смелей поглядывала по сторонам. Ей подводили парней, она протестующе топала. Яша шутливо ворчал:
— Ишь ты, растопалась... Знаю, знаю я кого тебе нужно. Сейчас приведу.— Он осмотрел комнату и вывел Гальцова.
— На, возьми.
Ольга взглянула на Гальцова, плутовато улыбнулась и громко топнула.
— Вот тебе раз,— Яша развел руками.— Так кого же тебе, а? Не знаю... Эк-то, пожалуй, все подметки истреплешь. Ага-а... Погоди, я тебе сейчас найду кавалера... Приведу.— Он скрылся из комнаты, немного погодя привел Ермилыча. Тот упирался и умоляюще говорил:
— Да что ты, Яков, с ума ты спятил.
— Пойдем, пойдем, не рыпайся.
В комнате пробежал сдержанный смех. Яша поставил Ермилыча перед Ольгой.
— Привел. Этого нужно?.. Самого что ни на есть лучшего.
В комнате стало тихо. Ольга ласково взглянула на доброе растерянное лицо Ермилыча и со смущенной улыбкой приблизилась к нему.
Ермилыч дрогнувшим голосом проговорил:
— Ох ты, золотко мое!
Он утер губы рукавом, расправил усы. Ольга обняла его и припала к его губам.
Яша закричал, хлопая в ладоши:
— Браво!.. Би-ис!..
Ермилыч встал у стены. Глаза были влажные. Он взглядом счастливого человека смотрел на Ольгу. А та подошла к Афоне и взяла ее за руку. Афоня поморщилась и, высвободив руку, тихо, капризно сказала:
— Не пойду я...
Ольга шопотом сказала:
— Как тебе не стыдно... Не уважаешь людей.
Тогда Афоня нехотя подошла к Ермилычу. Он топнул.
— Ай, Ермилыч,— послышалось в стороне.
— А раз ей неохота старика целовать, я тоже...
Ольга вывела маленькую черноглазую девушку.
— Ты уж не сердись на меня, на старика,— сказал Ермилыч, подходя к ней.— Я тут не виноват. Я ведь тоже был когда-то такой же молоденький, как вы. Ну, поцелуй как-нибудь, я и уйду.
Девушка охотно обняла Ермилыча. Ольга стояла возле них и улыбалась. Ермилыч посмотрел на нее и с дрожью в голосе сказал:
— А тебя, мое золотце, я до смерти не забуду.
На этом закончилась игра в столбики. Люди смешались, встали в круг. Ольга шла рядом с Гальцовым. Она трепетно сжала его руку и тихо спросила:
— Вы не сердитесь на меня?..
— Наоборот, я любовался... Молодец!
Вокруг них пели:
Кто-то недалеко от Ольги визгливо пел, неприятно вторгаясь в стройный хор мужских и девичьих вольных голосов:
Рябая, сухолицая девушка ходила в ряд с высоким парнем и деловито пела, широко разевая рот:
Гальцов встал против Ольги, поклонился ей и запел приятным мягким баритоном:
Видя, что все девушки отвернулись от своих кавалеров и горделиво выступают вперед, Ольга тоже отвернулась от Гальцова и, лукаво улыбнувшись, пошла от него прочь. А хор мужских голосов подхватил:
И снова дружные голоса девушек влились в хор:
В руках парней появились носовые платки. Некоторые из них свили жгутом свои платки, а другие завязали на концах платка узлы. Они начали бить платками своих девушек и запели:
Круг смешался. Девушки с хохотом и взвизгиванием отвертывались от ударов. Ольга тоже ощутила на плече несколько мягких ударов платка. Так же, как и все, она повернулась к Гальцову и взяла его за руку. А голоса поющих поплыли дружной песней: