А у древлян царили мир и веселье. Молодой отец Мстиша Свенельдыч решительно назвал свою маленькую дочку редким даже для русов именем Мал-фрида. Князю Малу это не очень-то понравилось, но Мстиша поведал ему о предсказании, согласно которому Малфрида должна родить великого князя. Мал нехотя согласился, но потребовал, чтобы следующие дети носили славянские имена. Мстислав обещал. Со своими родителями ему было проще: Свенельд был подготовлен заранее и жену Всеславу, новоиспеченную бабушку, уговорил. Но девочку с детства все равно звали на славянский лад – Малуша, и под этим именем она и вошла в русскую историю.
Разведка Свенельда работала бесперебойно, и потому воевода одному ему известными тропами сумел навестить князя Мала, подержал на торжественном пиру на руках девочку Малфриду и окончательно условился с вождем лесных славян:
– Дай Игорю немного нашей добычи для дружины и непременно покажи камни. От жадности слепнут и теряют рассудок. Он должен потерять рассудок, а с ним вместе и столь свойственную ему трусость.
– Он забудет о собственной голове, – усмехнулся князь.
– Только до этого я должен увести твою дочь и нашу внучку в безопасное место, – помолчав, очень серьезно сказал Свенельд. – У князя Игоря полно приспешников, таких же мстительных, как и он, князь Мал.
– Мстители найдут их в любом месте, воевода.
– Я поручу их заботам княгини Ольги. Мал основательно подумал. Потом сказал:
– Думается мне, что у нас будет время, чтобы отвезти к великой княгине Отраду и нашу внучку. Князь Игорь медлителен, и девочка успеет окрепнуть.
Древлянскому князю очень не хотелось расставаться с богоданной дочерью и крохотной Малфри-дой-Малушей. Свенельд отлично его понимал, но не мог допустить, чтобы на их общую внучку падала хотя бы тень родовой мести. Род встает на род, это естественно, но дети и женщины должны быть ограждены от нее, поскольку есть такая возможность.
– Месяц, – жестко заявил он. – Даю тебе месяц, князь, и свое слово, что через месяц переправлю Отраду и Малушу к великой княгине под моей охраной.
– Нет уж, под моей! – сердито возразил древлянский вождь.
– Не будем спорить, – усмехнулся воевода. – Под твоей, так под твоей.
Освободившись от вечно ворчащей старшей дружины, князь Игорь не стал ждать окончания уборки хлебов, а двинулся в землю древлян. Не встретив никакого сопротивления, он подошел к столице древлян Искоростеню, остановил дружину и с охраной направился к запертым воротам. И как тольюхон к ним приблизился, ворота тотчас же распахнулись, и навстречу великому князю выехал древлянский князь Мал.
Грубоватый вождь лесных славян рассыпался в любезностях великому князю, благодарил за неизвестные никому милости, а закончив, приказал сопровождавшему его боярину выплатить откуп княжеской дружине. Боярин молча вручил увесистый кожаный мешок командиру стражи, а князь Мал, чуть отведя в сторону великого князя, таинственно шепнул:
– Это – для тебя, великий князь. Здесь далеко не все, а все сполна получишь лично.
– Лично?
– Дружина у тебя больно жадна.
И, достав из-за пазухи кошель, раскрыл его перед князем Игорем. Искры нестерпимого блеска ограненных драгоценных камней брызнули перед глазами. А великий князь разбирался в камнях, любил их, понимал их немыслимую холодную красоту, и сил хватило только на то, чтобы хрипло спросить:
– Откуда?
– От отца досталось.
– А мне за что щедрость твоя?
– За то, чтобы ты дружину в мою землю не вводил. Народ они пограбят и обидят.
– Сам приеду, – великий князь пошел к коню. – Жди.
– Я тебя, великий князь, на подъезде встречу и леском сюда приведу. Не надо, чтобы челядь этот кошель видела.
Князь Игорь отсутствовал недолго, но этого времени вполне хватило, чтобы молодые волки Годхар-да склонили вершины берез по указанию Ярыша. Накинули две веревки, прикрепили их концы к стволам соседних деревьев, а петли развернули на земле, присыпав первыми осенними листьями.
– Теперь уходите, – велел Ярыш, когда все было сделано. – Не надо вам, молодым, грех на душу брать.
– Из-за него наш отец погиб, – сказал старший.
– Из-за него многие погибли. Но то – наша боль. Родовая. Она затишья не знает.
– Хоть бы глазком поглядеть, как он за отца муки примет, – робко вздохнул младший.
– Коли ко мне в гости пожалуете, расскажу, – угрюмо усмехнулся Ярыш. – А сейчас ступайте.