Дверь в комнату Рольф не закрыл, поэтому вхожу без стука. Он в наушниках валяется на кровати. Оглядываюсь по сторонам в поисках свободных поверхностей, про себя отмечая, что не отказалась бы пожить в этой комнате — бледно-зелёные стены нравятся мне куда больше лавандовых. Меж тем поверхности никак не желают обнаруживаться. Стол завален какими-то штуками, их провода переплетены в неразъединимое целое. В растерянности перевожу взгляд на Рольфа, тот, оказывается, с живейшим интересом наблюдает за мной. Думаю, он понял, какой вопрос созрел у меня в голове, но упорно молчит.
— И как? — я развожу руками. Неужели на кухню придётся спускаться?
Упрямый Волк молчит. Он садиться на постели. Развернувшись и спустив ноги на пол, мужчина выжидающе смотрит на меня. Пока я хлопаю глазами, матсэ снимает наушники.
— Сообразила? — его ладони ненавязчиво так ложатся на колени.
Вот уж нет! Воинственно скрещиваю руки на груди и хмуро взираю на этого мечтателя.
— Рольф, вот скажи мне, — взгляд мужчины приобретает ещё большую заинтересованность, — почему каждый новый сеанс привязки должен быть не только болезненным, но и унизительным? Так положено?
Тёмные брови медленно ползут вверх, достигнув предела, они останавливаются, и, видимо, включают речевой аппарат:
— Про болезненность я тебе уже говорил — это лишь в твоей голове. Не захочешь — не будешь ничего чувствовать. Про унизительность, — тут он берёт паузу и качает головой, — я не виноват, что у тебя такие ассоциации возникают.
Я фыркаю. Боль в голове! Как же!
— Тебя собака никогда не кусала?
Рольф отвечает не мешкая:
— Нет.
— Я так и подумала! — вздёргиваю подбородок, предвкушая продолжение разговора. — А скажи мне вот еще что! Какие ассоциации должны возникать в связи с этим процессом, после того, как ты усадил меня на стол и попытался… залезть мне под юбку, назовём это так.
Мужчина переводит взгляд в потолок, задумчиво потирая указательным пальцем правый висок. Интересный способ стимуляции мозговой деятельности!
— Но сейчас ведь я не имею в виду ничего такого, — он вытягивает чуть вперёд раскрытую ладонь, предлагая оценить мысль и согласиться с ней.
Понятно! Господин Наивный Волк, ничего не слышал о важности первого опыта и прочей психологической чепухе.
— Но если тебя это так смущает, я могу подушечку на колени положить, — с совершенно серьёзным выражением лица предлагает этот затейник.
— Ну, положи! — криво усмехаюсь, шагая вперёд.
Офигеть! Он кивает и тянется за подушкой, после чего кладёт её на себе колени!
— Ты такой заботливый! — не сдерживаю сарказма. Параллельно с оттачиванием остроумия, осваиваю позу наездницы.
Мой вариант меня устраивает, но матсэ, видимо, считает, что так не дотянется, потому придвигает ближе. Надо отдать ему должное, руки свои он кладёт мне на талию, а не ниже. Казалось бы, каких-то пятнадцать сантиметров, но теперь воздух буквально пропитан запахом моря! Выходит, не моя кровь так пахнет, а Рольф. Чудеса!
За размышлениями не забываю откинуть волосы в сторону, освобождая доступ к шее. Меня вновь устраивают результаты собственных усилий, но мужчина опять недоволен. Он убирает парочку выбившихся волосков, при этом несколько раз задевает кожу. Удивительно, но пальцы у него прохладные и совсем не шершавые! Кремом мажет что ли? Я хихикаю над собственными мыслями, но веселье вмиг улетучивается, стоит Рольфу наклонить и зафиксировать мою голову.
«Это не больно!» — повторяю сначала мысленно, а потом беззвучно шевеля губами, но всё бесполезно! Это больно! Дико, просто адски больно! Гораздо больнее, чем в прошлый раз. Забыв про самовнушение, надеюсь лишь на то, что подступившие к глазам слёзы не польются по щекам.
Наконец, пытка заканчивается. Рольф убирает руки, и мне приходится вцепиться за его плечи, чтобы не упасть. Он тут же реагирует, подхватывает меня под спину.
— Всё в порядке? — в его голосе звучит беспокойство.
— Угу, — отвечаю невнятно, опасаясь выдать себя голосом.
— Тогда почему ты глаза не открываешь?
Я чувствую его дыхание на собственном лице. Как близко, оказывается, подобрался господин Волк! Однако глаза всё же придётся открыть. Опустив голову, делаю это. Слёзы на месте, сморгнуть их не удается. Я ощущаю, как они каплями собрались в уголках глаз. Надо срочно вставать и уходить отсюда.
Матсэ неохотно убирает ладони. Надо думать, ему хочется не подержать меня в руках подольше — он банально переживает за моё состояние. Лучше бы научился кусаться менее болезненно, трепетное существо!