Я трясу головой. Только он говорил, что никого не было, а теперь…
— Это был я, — Рольф заканчивает мысль.
— И?
— Вечером я вернулся из дозора. Помню, очень устал и рано лёг спать, а когда проснулся… Коль и Эта были уже мертвы.
О! Ну, теперь суть проблемы прояснилась.
— Ты полагаешь, что убил свою семью?
— Факты говорят об этом, — Рольф пожимает плечами, продолжая внимательно наблюдать за мной.
— Что ты подразумеваешь под фактами? Обрывки воспоминаний? Следы крови на тебе или на твоей одежде?
Он молчит.
— Или только не взломанную систему безопасности? О! И отсутствие чужих следов!
— При срывах у матсэ фиксируют провалы в памяти.
— Допустим, — соглашаюсь с наблюдениями местных учёных, — ну, а что с кровью?
— Мы, я имею в виду матсэ, остро реагируем на этот запах. Он для нас является сигналом к боевой готовности, поэтому в Альвисе в любое моющее средство добавляют безопасный препарат, разлагающий кровь.
— А одежда? Ты её постирал? — добавляю голосу немного иронии.
Рольф смущается на долю секунды, но отвечает.
— Я обычно сплю без неё.
Хочу напомнить про полотенце, которым он мог бы вытереться после душа, где смыл кровь, но вспоминаю нашу последнюю квартиру с сушилкой для тела. Возможно, в старом доме Рольфа такая тоже была. В общем, можно подводить итоги.
— Итак, что у нас получается? — задаю риторический вопрос и сама отвечаю на него: —А получается вот что! Ты вернулся домой и завалился спать. Рано утром ты проснулся, убил свою семью, сходил в душ, после чего вернулся в кровать досыпать.
Рольф неуверенно кивает.
— По мне, похоже на бред, — заявляю откровенно. — Тебя ведь ваши мозгоправы неоднократно проверяли и до этого случая, и после него, так?
Ещё один кивок.
— И что? Они не смогли диагностировать раздвоение личности, или как это по-умному называется?
— Ольга, мне безумно приятно твоё доверие, но ты постоянно забываешь о том, кто я, — мужчина грустно улыбается.
— А вот и нет! — возражаю с жаром и наставляю на него указательный палец. — Это ты постоянно забываешь о том, кем являешься. Ты — матсэ. Ты стабилен, потому что твоё призвание защищать. Прости, но я помню наш первый совместный сон и ту боль, которую ты испытывал, и, наверное до сих пор испытываешь. Исходя из этого, я с уверенностью говорю: ты любил свою семью и никогда не причинил бы им вреда!
Недоверчивый взгляд, которым Рольф на меня смотрит, заставляет продолжить, хотя и не хотелось, если честно:
— Знаешь что? Я бы скорее поверила в виновность кого-то из ваших знакомых, чем в твою!
— Но зачем это кому-то было нужно?
Вопрос «А зачем это нужно было тебе?» я пропускаю, вместо этого делюсь своими соображениями:
— Не знаю, но, как я поняла, недоматсэ слетают с катушек без видимых причин и в любой момент. Ты лучше вспомни, кто-нибудь из знакомых не вёл себя странно после гибели Коль и Эты.
Рольф часто-часто качает головой.
— После возвращения я оборвал все связи. Никого не хотел видеть.
Стоп-стоп!
— Возвращения откуда?
Удивление мелькает во взгляде Рольфа, но тут же исчезает.
— Я забыл тебе сказать… После прибытия следователя и группы экспертов меня сразу же увезли в Аксель, в одну из контор корпуса, и изолировали. Проводили тесты разные, и… они отличались от обычных. — Рольф трёт лоб, будто силится вспомнить детали или просто пытается восстановить давние события. — Я потерял счёт времени, но в один из дней пришёл Витоль. Он сообщил подробности расследования. Сказал, что ему удалось замять это дело.
— Замять?! — недоверчиво смотрю на Рольфа. — Тебе хотели предъявить обвинение?
— Выходит, что так.
— Бред какой-то, — бормочу ошарашено.
«Бред, не бред», — шепчет внутренний голос, — «но теперь понятно, откуда растут ноги у чувства вины. И почему он так рвётся в Кьель, тоже ясно».
— Надеюсь, ты не очень расстроишься, если я останусь при своём мнении?
Рольф отвечает усмешкой.
— Ладно, — встаю с дивана, — ты как хочешь, а я пойду настраиваться!
Вопрос «На что?» мне не задают. И на том спасибо!
Оставляю Рольфа в гостиной наедине с его мыслями. Мне тоже нужно подумать немного. История странная и Витоль… На мой взгляд, господин Льорф провёл себя крайне некрасиво по отношению к другу! И к другу ли? Он же ему завидовал и немного успокоился, лишь когда собственные дела пошли в гору, но стоило только случится беде, вместо помощи оказал ту еще услугу! Нет, то, что он помог дело прикрыть, здорово, но мог бы поддержать Рольфа. Сказать, что верит в его невиновность. Вряд ли он это сделал. А если и сделал, то, ручаюсь, был крайне неубедителен, как при знакомстве со мной.