Вечером того дня, когда на море опустилась тьма и все уже укладывались спать, вдруг смолк двигатель, и стало слышно мягкий плеск воды у борта. А ещё через полчаса охранники у дверей встали в боевую позу, в столовую вошёл Киржак в сопровождении ещё одного головореза и потребовал:
— Акимов! Пошли.
— Крантец приходит незаметно, — тотчас прокомментировал Грибач — без особого, впрочем, злорадства, как-то вяло, едва ли не сочувственно.
— Да в чём дело-то? Куда? — поинтересовался Акимов.
— Не вякай! Быстро давай.
Выходя, он оглянулся, заметил панический страх в глазах Бугаева и Сикорского, играющие желваки Чернеца, Ивана Егоровича, беспомощно теребящего завязки на подштанниках, но самое сильное и неожиданное, что осталось в памяти, — Светлана на постели в позе готовой к прыжку тигрицы, с глазами непривычно тёмными и жгучими.
Не исключено, что последнее в полумраке дальнего угла столовой ему просто померещилось.
Глава седьмая
Ночные вахты
Об исчезнувшем судне громко заговорили только через две недели. Точнее, на тринадцатый день. До этого волновались лишь близкие родственники моряков да, вероятно, те, кому это было положено по службе; но если первые заявляли о своей тревоге громко, стучались в официальные двери и пытались раздобыть хоть какую-нибудь информацию о пропавших, то в интересах вторых, видимо, было как можно дольше эту информацию утаивать, и они молчали.
Помог случай. Некий журналист по фамилии Скороходов, сам в недавнем прошлом штурман, открыл в Интернете страничку морских новостей, где рассказывал о современных судах, морских катастрофах, пиратстве и прочих интересных событиях, касающихся торгового флота. Страничка довольно быстро стала среди моряков популярной. Тем более что выражался Скороходов по-свойски, с наивностью неофита резал правду-матку, которую то ли не умели, то ли не желали раскрывать его более искушённые коллеги. До него-то и дошёл закинутый в электронную сеть вопль отчаяния родственников кого-то из моряков с «Global Spring». Журналист сверился со своими архивами, покопался в иностранных базах данных, навёл, где мог, свежие справки и потряс мир новостью. Оказывается, на самом оживлённом перекрестье морских путей, не где-нибудь в водах Африки или на Бермудах, а в сердце старушки Европы, в одночасье исчез большой океанский теплоход, и об этом целых две недели никто даже не пикнул! Ни Мальта, под чьим флагом плавает судно. Ни Финляндия, где зарегистрирован судовладелец. Ни, наконец, Россия, чьи моряки находятся на борту. Молчат грузоотправители (а ведь доски или что бы там ни было — это стоит денег), не тревожится грузополучатель в далёком Бенгази, куда судно так и не пришло. Скороходов тряхнул стариной, произвёл несложные расчёты и показал, что «Global Spring» уже дня четыре как должен стоять в порту. И если его там нет — значит, вполне возможно, что его следует искать на дне, и тогда полное отсутствие следов катастрофы и заговор молчания вокруг неё ещё более изумляют. Чего стоят, спрашивается, суперсовременные средства навигации и связи, обязательные системы оповещения и слежения, строгие международные нормы безопасности судоходства? В какую доисторическую «чёрную дыру» провалился у всех на глазах несчастный теплоход?
Громко и отчётливо сказанное слово не пропадает: сенсацию подхватили сначала западные средства информации, а затем поневоле и российские. Таинственная судьба «Global Spring» стала темой ежедневных новостей. До тех пор безвестный морской журналист стал мелькать на телеэкранах с комментариями. Впрочем, ничего нового из этих комментариев узнать было нельзя: сведений о судне не прибавлялось, а привирать Скороходов, как человек ответственный, не любил. Что касается дипломатических и прочих компетентных ведомств заинтересованных стран, они продолжали хранить молчание, игнорируя поднятый прессой шум и делая вид, что ничего не случилось.
Однако семьи нескольких моряков, получив столь мощную поддержку, сумели организоваться (особенную активность проявили жёны электромеханика Лайнера и капитана Красносёлова, жившие по соседству) и потребовали отчёта у судовладельца. В российском офисе компании «Микофрейт» состоялась встреча, на которую прибыл из Хельсинки исполнительный директор господин Лихонос. (Разумеется, там не было многих, в том числе мамы Миши Бугаева, которая жила в глухом городке далеко от морей и тревожилась за сына в полном одиночестве.) К удивлению собравшихся, хозяйничал на этой встрече офицер местного УФСБ, и в целом она больше походила на допрос родственников, нежели на отчёт перед ними судовладельца. У людей выясняли, когда и при каких обстоятельствах они в последний раз контактировали со своими близкими, пропавшими на «Global Spring». Сам Лихонос больше отмалчивался, сурово хмурясь и плотно сжимая тонкие губы. А под занавес многозначительно заверил: «Это наши кадры и наша общая боль. Мы сделаем всё возможное, чтобы найти беглецов», чем поверг убитый горем народ в недоумение и трепет, предоставив на досуге расшифровывать смысл сказанного. (Некоторое время спустя глава компании вынужден был извиниться перед родственниками моряков за досадную оговорку своего заместителя.)