— Если люди, которые нас задержали, подчиняются российскому кораблю, значит, ракеты всё-таки продаёт не государство? Значит, это наши перехватили чью-то контрабанду?
— Какие ракеты? — с неподдельным изумлением спросил Лайнер.
— Что значит — подчиняются российскому кораблю? — не выдержал, со своей стороны, капитан. — Уж не думаешь ли ты, что эти бандиты — наш спецназ?
— Но вы же сами сказали…
— Я такого не говорил! Это какую же кашу надо иметь в голове вместо мозгов, чтобы решить, будто российские военные могут захватить своих моряков и так над ними измываться! Стыдно должно быть.
— Нынешнее молодое поколение одну Америку уважает, — сокрушенно вставил Лайнер.
— Мне сейчас за многое стыдно. И страшно, — тихо сказал Бугаев. — Страшно вспомнить, как я в первый день на тросе плясал. Мог запросто без ног остаться, если не хуже. Из-за глупости, из-за того, что хотелось бывалым выглядеть, насмешек побоялся. И с этими ящиками тоже испугался, хотя от многих про них слышал. Надо было ещё в порту, до выхода в рейс, во весь голос кричать! Тогда бы, может, не сидели мы теперь здесь.
— Тогда бы ты сел за решётку там, — сказал Бородин.
— Ещё успеет, — пренебрежительно бросил Грибач.
— Это должен был делать не ты, а капитан, — жёстко заявил Ругинис.
У боцмана нервно подрагивала верхняя губа, он приготовился к бою. Но Красносёлов молчал, понурив голову.
— Нет, объясните мне, про какие ракеты он тут нам заливает? — никак не мог угомониться Лайнер.
— Не волнуйтесь вы так, Борис Исаакович, — не выдержал Сикорский. — Сегодня день такой — у всех крыша едет.
— Ночь такая, — самодовольно поправил Лайнер.
— Господи, конечно же, ночь! Однако юмор у вас… Обзавидуешься.
— Вы все сами подписываете себе приговор! — выкрикнул Бугаев затравленно. — Неужели не страшно?
Старпом подоткнул Чернецу одеяло, поднял глаза на Бугаева:
— Страшно. Не об этом ли вы хотели меня спросить?
— Спросить?.. Н-нет, о другом. Я ведь полночи провёл в том трюме. Что со мной теперь будет?
— И я туда спускался. И не один я. Целый день с Иваном Егоровичем и Андреем там работали. А как оно на здоровье влияет, какие могут быть последствия, сам не знаю, честно. Мы-то с вами пока живы-здоровы, а вот Андрей…
— Вам легче, вы хотя бы знаете, что происходит, кто и зачем всё это делает, — прервал его Бугаев. — А я ничего не понимаю. Кто нас захватил? Если это бандиты, как вы все говорите, почему наши военные с ними в сговоре? Куда сгружают ракеты? Что будет с нами дальше? Кому верить, за кем идти? Объясните хоть что-нибудь! Получается, вся наша страна какая-то беззаконная и проклятая? Кого слушать, чтобы прожить честно, куда бежать? Я многое могу, я готов рисковать жизнью, но только ради настоящего дела, ради правды. Укажите мне эту правду! Я не хочу грешить, дайте мне опору и надежду!..
— Если я вам скажу, что не знаю ответов ни на один ваш вопрос, вы мне не поверите. Тогда какой правды вы от меня ждёте? Вы очень молоды, Бугаев. Вам кажется, что вокруг вас одни подлецы и преступники. А люди в большинстве своём просто слабы и живут так, как получается. Универсальной правды не знает никто, она нигде не записана. Каждый раз жизнь поворачивается новой стороной, открывается что-то другое, и приходится делать выбор. Иногда вслепую, по наитию. Да, вы доказали, что умеете рисковать. Вы потрафили своему самолюбию, может быть, даже следовали какой-то идее. И что из этого вышло?.. Не ищите правды там, где корысть. Попробуйте найти опору в себе. У вас есть родной дом, есть мама, которая любит вас бескорыстно, чему-то она вас учила. Были в жизни и другие светлые примеры, наверное. Приглядитесь к Андрею, вы с ним жили бок о бок…
— Да что вы всё Андрей да Андрей! — закричал в запальчивости Бугаев. — Головорез он, этот ваш Андрей, нечего меня с ним равнять!..
Света с гневным изумлением вскинула голову. Старпом помолчал и продолжил глухим, изменившимся голосом:
— Вы спросили, я отвечаю. Не хотите грешить — не грешите, и только. Слушайте себя, делайте то, что считаете правильным. Это не обязательно совпадёт с писаным законом, это может быть совсем не тем, чего ждут от вас окружающие, вас могут за это и не похвалить. Есть что-то такое, что само прорастает в человеке. Надо только не мешать ему окрепнуть, а с ним можно хоть на край света… Вот так. Андрей там побывал, на краю-то, он мне рассказывал… Чёрт! Болтаем тут, время тянем!
Он вскочил, закричал стражнику:
— Эй, служивый! Позвони там начальству, чтобы немедленно вызвали врача! С шаланды, с корабля, вертолётом с берега, откуда хотите! Быстро, иначе мы высадим дверь и сами распорядимся!