И Александр Васильевич показал, как: натянул кожу на висках и сделал себе глаза-щёлочки.
Кто-то фыркнул, по столовой прошёл ропот. Моряки ещё были способны шутить, веселиться. Несмотря на творящиеся на глазах несообразности, никто особых подвохов, чего-то совсем уж дикого и бесчеловечного не ждал. Свои ведь пришли! Освободили. Какая-никакая, а законность.
— …Были ли у них сообщники среди экипажа, — резко повысив тон, повторил Ухалин, — или причиной стало обыкновенное разгильдяйство командного состава во главе с капитаном. И в этом следствие целиком рассчитывает на вашу помощь. На сегодня члены команды проходят по уголовному делу как потерпевшие, но мы не можем исключать, что в процессе расследования вскроются факты, которые станут основой для возбуждения новых дел, и статус отдельных лиц будет переквалифицирован.
— Причиной был груз, который исчез сегодня ночью из первого трюма, — сказал старпом, решив покончить с недомолвками. — Вы будете заниматься его пропажей?
Пухло склонился к уху следователя и что-то ему прошептал. Ухалин кивнул, криво ухмыльнулся. Сказал громко:
— Каждый получит возможность изложить свою точку зрения на допросе. А сейчас прошу соблюдать порядок. Ваша фамилия?
— Акимов.
— Вы, гражданин Акимов, когда к врачу приходите, тоже первым делом сообщаете ему поставленный вами диагноз? Или всё-таки сначала рассказываете, что, где и как у вас болит? Разумеется, мы рассмотрим все версии, в том числе и те слухи, которые распространяли западные агентства. Там чего только не сочиняли. Однако никто, кроме России, и пальцем не пошевелил, чтобы вас освободить. Кстати, здесь присутствует капитан, ваш непосредственный начальник, который почему-то ни о каком грузе не заявляет.
Все разом повернулись к Красносёлову. Тот стоял молча, с каменным лицом, вздёрнув голову и топорща усы.
Старпом первым не выдержал зрелища этой пытки, отвёл глаза.
— Можем продолжить? — язвительно прокомментировал Колун. — Сейчас вас будут вызывать. Подходите к столу по одному и оставляйте отпечатки пальцев.
Рыжий помощник раскрыл чемоданчик, разложил на столе приспособления.
— Зачем это нужно? — с сильным акцентом, волнуясь, спросил Ругинис. — Мы здесь живём и работаем. Наши отпечатки есть повсюду, по ним вы ничего не узнаете.
— Это нужно в первую очередь для вас, — отрезал Ухалин. — Чтобы получить новые документы. Без них вы никогда не сойдёте на берег и не попадёте домой. Никогда! Вас в данный момент просто нет, вы не существуете, понятно?
Предостережение прозвучало зловеще, все снова притихли.
Рыжий вызывал по списку, привезённому следователями с собой. Первым подошёл к столу и приложил свои пальцы капитан, за ним последовал комсостав. Когда дошли до фамилии Чернеца, ответом было молчание.
— Где Чернец? — вопросил Ухалин.
К нему на этот раз склонились с двух сторон Пухло и кавторанг, зашептали в оба уха.
— …Справку о причинах смерти, — долетело до сидевших поблизости негромкое указание следователя.
Никто не понял, о чём речь, да и не было уверенности, что слова расслышаны как надо, а потому реплику пропустили мимо ушей. Люди нервничали, потели, кто только что отошёл от стола, кто ждал вызова и малоприятной процедуры, каждому было до себя.
Выход Светланы привлёк особое внимание комиссии; с нескрываемым интересом проводил её глазами рыжий, в сладкой улыбке расплылся Пухло, Ухалин тоже несколько раз бросил исподтишка быстрые взгляды.
Ближе к концу списка обнаружилась ошибка: вместо буфетчицы Портянкиной назвали Портнову. Колун долго не мог понять, откуда взялась Портянкина и почему Портнова осталась на берегу. Вопросительно глядел на Пухло. Тот сказал: «Проверим». Судя по всему, следователям второпях предоставили старый экземпляр судовой роли. Бугаева, например, в этом перечне просто не было.
— Иди скажи им, — подтолкнула его Света, когда рыжий начал уже было сворачивать свой чемоданчик.
— Иди, иди, тебе же документов не дадут! — поддержал Иван Егорович.
Мишу записали на отдельной бумажке.
— Тогда бы уж сразу и фоткали, в фас и профиль, — пробубнил Лайнер.
Кто-то тихонечко заржал.
Колун выдержал долгую паузу, как учитель в расшалившемся классе, подождал, пока люди сосредоточатся. Он умел концентрировать на себе напряжение.
— У вас своя работа, у нас своя. Мы должны всё проверить, разобраться с каждым, получить подтверждение сообщённых вами сведений. На это понадобится время. Ошибки в таком деле не нужны ни мне, ни вам. Нельзя, чтобы преступники или пособники бандитов разгуливали по судну. Мы этого не допустим. В интересах следствия свобода передвижений будет ограничена. Вы сколько времени провели в этом помещении, три недели? Придётся посидеть ещё.