И когда Карен и Арсен, удерживавшие царя от опрометчивых поступков, уехали на время в Арцах, Бад Сааруни принёс Вараздату письменные свидетельства того, что он именовал изменой спарапета.
Это была переписка Мушега с Манвелом, который призывал спарапета повлиять на царя Вараздата, вернуть его на путь дружбы с Персией или помочь убрать его с армянского трона.
Вот тогда-то Вараздат и совершил роковой шаг: отдал приказ об убийстве Мушега. С тех пор у Вараздата навсегда остался в ушах многократно повторенный крик смертельно раненного спарапета:
— За что, царь?!
И пока Мушег ещё мог дышать, он хрипел, повторяя свой вопрос: «За что, царь?!»
Оставаясь наедине со своими мыслями, царь признавался себе, что с момента расправы над сларапетом он всё больше терял нити управления страной. Уже все нахарары отозвали своих воинов из постоянного войска, обещая прислать их под командование царя лишь в случае возникновения войны. В мирное время они могли доверить своих людей лишь спарапету из рода Мамиконянов. Более того, нахарары всё чаще отказывались от участия в Большом совете, ссылаясь кто на недомогание, кто на опасность на границах княжества, а кто просто на исключительную занятость.
Конечно, царь имел достаточно власти, чтобы расправиться с теми, кто осмеливался ослушаться его. Но после трагедии с Мушегом он не хотел прибегать к силе. И хотя Вараздат считал, что с Мушегом нельзя было поступить иначе, смерть спарапета оставила в его сердце неисцелимую рану.
Царь всё чаще искал утешение в палестрах, выстроенных по его приказанию в столице и в других крупных городах страны. Здесь с помощью приглашённых из Ахайи педотрибов готовились борцы, панкратисты и кулачные бойцы, которым уже этим летом предстояло отправиться в Олимпию для участия в Играх…
Вот уже несколько дней царь пребывал в сильном беспокойстве. Лазутчики донесли ему, что Манвел переслал императору Феодосию письмо, в котором сообщал, что Вараздат собирается отвернуться от Византии и заключить договор с Шапухом и что в качестве доказательства серьёзности своих намерений он казнил верного Византии спарапета Мушега Мамиконяна. В подтверждение своих слов Манвел препроводил Феодосию подложное письмо, написанное будто бы по приказу Вараздата персидскому царю, в котором армянский царь просил у Шапуха руки его дочери Ормиздухт, обещая взамен отдать под длань Персии всю Армению.
И теперь в ожидании приезда нового спарапета Бада Сааруни, занявшего место Мушега, и нового католикоса Завена, седовласого старца из того же рода Альбианосянов, что Усик, Вараздат обсуждал вместе с советниками Кареном и Арсеном, управляющим дворцом Зеноном Аматуни и Рубеном Гнуни, недавно назначенным начальником личного отряда царя, возможные последствия этого клеветнического поступка.
Вараздат ещё обсуждал историю с письмом Манвела к Феодосию, когда послышался конский топот и вошедший слуга доложил, что из Византии прибыл гонец, который привёз срочное послание императора Феодосия Великого.
Карен вышел к гонцу и вскоре вернулся с письмом в руках. Вараздат с нетерпением развязал шнур, которым было перевязано послание, запечатанное знакомой печатью византийского императора и, как всегда, украшенное затейливой миниатюрой. Царь мельком взглянул и попросил Арсена прочесть письмо вслух. Уже первая строчка напомнила царю Армении о безмерном могуществе и величии римского императора, сумевшего недавно совершить подвиг огромной важности: вновь объединить западную и восточную части страны в одну Великую Римскую империю.