Это легко проверить. Если он прав, то девушка придёт. Настоящая Мил-мил не сунется в оранжерею, а вот она… Любопытство всегда было сильнее.
* * *
Оливия нервно смотрела по сторонам. Ни души. Снова взглянула на хронометр. Вот же! Сейчас же время ужина. Из-за повинности у Алистера она почти никогда не ела вместе со всеми. Забегала на кухню и ела остывшие остатки. Неудивительно, что Роксане пришлось брать новые мерки.
Ленц всё очень хорошо продумал, ничего не скажешь. И как теперь быть? Интуиция вовсю трезвонила, что нужно бежать из опустевшего крыла и не попадаться мужчине на глаза. Но и про брата внутренний голосок упрямо нашёптывал подозрения. А ещё и вчерашнее видение во время дремоты не прибавляло веры Салазару, а лишь усиливало паранойю.
С другой стороны, что сделает Кнехт? Каждых выход из академии под защитой службы безопасности, а на руке до сих пор висит паук — Алистер увидит, если кто- то вздумает похитить подопечную. Зато разговор с Ленцем может пролить свет на некоторые вещи. Вдруг он обмолвится о недоброжелателях семьи Кроу? Тогда это придаст ей веры в слова брата, а в идеале — позволит найти убийц отца и Милдред. Вину в гибели подруги Оливия почти сразу возложила на тех, кто отправлял анонимные письма. Если Кнехт с ними связан, он тоже получит по заслугам.
Девушка не заметила, как уже вышагивала среди тропических растений. Над головой медленно зажигались лампы дневного света, усиленные тенами, согревающими зимний сад вместо заходящего солнца. Оросительная система протяжно гудела, готовясь низвергнуть искусственный дождь. Лив ускорилась, чтобы не попасть под полив и столкнулась лицом к лицу с несостоявшимся женихом.
Идя сюда, она была уверена в вине Ленца во всех страшных преступлениях, но встретив его взгляд, снова засомневалась. После сцены в аудитории он явно был подавлен, и это неудивительно. Мужчина любил свою страну, и всем сердцем желал Швицерре процветания.
— Ты тоже считаешь, что следует перебросить производство в империю? — внезапно спросил изобретатель, разглядывая Милдред Миле.
— Это здравая мысль, господин Кнехт, но вы ведь так не сделаете?
— Не сделаю, — устало кивнул молодой человек.
— Этим вы очень мне симпатичны, — внезапно призналась Оливия, и Ленц удивлённо посмотрел в голубые глаза, подмечая в них знакомые искорки.
— Глупостью и упрямством? Заработанные в Империи деньги, могли бы пойти на вооружение.
— Но тогда пострадает народ, лишённый работы. Вы спасли бы их от варваров, но обрекли на голод. Нет, господин Кнехт, вы не глупый, а преданный своей стране человек, — горячо убеждала девушка и даже схватила его за руки.
— Спасибо вам, госпожа Миле, — Ленц не наиграно поклонился и даже улыбнулся.
— А правда, что в Швицерре не носят траур? — внезапно спросила девушка.
Ей не терпелось выведать у жениха побольше информации о своём теле, но действовать нужно издалека. Брат вполне мог недоговаривать чего-то. Да и вера в то, что подруга жива — всё ещё грела душу.
— Это не совсем так, — начал Кнехт, осторожно перехватывая тёплые ладони.
Он с радостью заметил, что девушка не испугалась прикосновения механических пальцев, а позволила взять себя за руки. Оливия тогда отпрянула. Без отвращения и ненависти, но тот страх ранил куда сильнее.
— Швицерра — особая страна. В некоторых кантонах даже языки отличаются, чего уж говорить о традициях. В землях, граничащих с Империей, очень много схожих обычаев. Но я родился в северной части страны, и да, не привык жить напоказ.
Ленц стиснул зубы, вспоминая, какое представление устроил Салазар на похоронах сестры. Мужчина даже спрыгнул в могилу к девушке и прижался лицом к покрытому комьями земли гробу.
— А как вы вспоминаете о любимых?
Уж точно не глядя на чёрную ленту, — хмыкнул Кнехт, отпустил одну ладошку девушки и потянулся к высокому вороту своей рубашки.
Искусственные пальцы ловко расстёгивали пуговицы, обнажая узоры ожогов на шее и груди. Что же с ним стряслось?
— Я лукавил, что не ношу траур. У меня есть это, — мужчина снял кулон и вручил его Мил-мил.
Он не стал объяснять девушке, что это за устройство, а с любопытством наблюдал за ней. Миле осторожно крутила украшение, взвешивала его на ладонях, прислушивалась, а затем нащупала крохотный переключатель. Их с Ленцем тут же обволокла приятная тихая музыка.