Ленц быстро разжал пальцы.
— Это вышло случайно.
— А потом совершенно случайно твой протез сомкнётся на её шее? — свет странно отразился в глазах Салазара, и Оливия была готова поклясться, они блеснули, как две зеркальные линзы.
— Нет. Этого не произойдёт. Буду беречь её, она уедет со мной сразу после выставки, — стоял на своём Кнехт.
— В Швицерру? А ты спроси у невесты сам, она согласна?
Девушка встрепенулась, когда ей вновь решили дать слово. Алистер прекратил попытки найти, чем вырубить двух богачей, и уставился на Мил-мил. Она? Невеста? Театр абсурда медленно складывался в осмысленную картинку в его голове. Невольно брошенные фразы, колючий тяжёлый взгляд девушки, странное поведение и неординарные способности, особое отношение старшего Кроу. Это невозможно!
— Оливия, — одними губами прошептал начальник службы безопасности, но о его присутствии троица благополучно забыла.
— Мне не нужно её согласие. Несколько минут назад она красноречиво показала, что готова принять моё предложение.
— Я ничего не показывала вам, господин Кнехт, — наконец, подала голос девушка.
— И я не согласна.
— А поцелуй? — растерянно произнёс мужчина.
— Мне жаль, но то было лишь помутнение. Вы были расстроены, я была расстроена. Простите, но…
— Неважно. Ты едешь со мной, или… — уже не ухо прошептал Ленц.
Из его голоса исчезли нежность и понимание. Холодная, затаённая угроза звучала в каждом слове.
— … твоего брата четвертуют на глазах работников вашей столичной фабрики. Я знаю, кто он такой, Оливия. Ты тоже знаешь. Не можешь не знать! Он убил Милдред и ни перед чем не остановится.
Ещё неделю назад от подобных заявлений Оливия бы запаниковала. Папина дочка. Несмотря на детство, проведённое среди скрежета станков, она оставалась домашней девочкой. Не видела жестокостей и подлости мира, но сейчас всё изменилось: суровая школа жизни преподнесла не один сюрприз. Злость вновь захлестнула юную Кроу, как накануне во время издёвок соседок по лучу. Что-то чуждое и одновременно родное сплеталось с каждым кровеносным сосудом, каждой жилкой. Глаза видели чётче и яснее, слух обострился, и магия… Она захлёстывала, топила, одновременно даря свободу.
Во взгляде брата — торжество и одобрение.
Лив вскинула колено и тут же опустила каблук на слабую не усиленную часть протеза Ленца Кнехта. Она едва успела отпрыгнуть, как струя пара, вырвавшаяся из повреждённой трубки, зашипела, вторя изобретателю.
— Глупая, я же ради тебя… — без злости выдохнул мужчина и согнулся пополам, отчаянно пытаясь выключить протез, который дымился и стремительно нагревался из-за отсутствия воды, грозя загореться.
Алистер внезапно опомнился и рванул на помощь Кнехту, на ходу придумывая объяснения для ректора: почему в его присутствии почётного гостя искалечила служанка семьи Кроу.
— Никогда, слышишь никогда, не смей!..
Оливия недоговорила. Внезапно лампы дневного света взорвались, погрузив оранжерею во мрак. Лив вскрикнула от неожиданности замерла.
— Убить всех, нам нужен только Кроу! — прозвучал голос.
— Лив, беги! — Салазар выдернул клинок из ножен-трости.
— Милдред, спасайтесь! — Фланнаган активировал тревожный амулет, призывая старших лисят на подмогу.
Она привыкла слушать команды взрослых. Особенно брошенные в приказном тоне, особенно когда всё вокруг искрило из-за повреждённой системы полива, а одежда мгновенно намокала. Аварии на заводах не редкость, и с детства Лив привыкла запоминать пути безопасного отхода. Так учил отец. Это могло спасти ей жизнь, как спасало жизни сотен рабочих.
Желания геройствовать, к счастью, не было. Здравый смысл подсказывал, что там она лишняя, и лишь помешает брату и Алистеру сражаться с внезапной напастью. Потому Оливия неслась к пожарному выходу из оранжереи — не очень приметной двери в северной части крытого сада.
Она рванула ручку на себя и тут же оказалась в промозглых осенних сумерках. Холод кусал сквозь мокрую униформу, сумка била по бедру и мешала бежать. Вокруг ни студентов, ни преподавателей — все сейчас в другой части замка, мирно ужинают и не догадываются о нападении на академию.
Убить всех, нам нужен только Кроу! — прозвучал голос.
Желудок скрутило в узел. Жестокие слова эхом разносились к голове. Салазар, Алистер и силуэты, летящие к ним со всех сторон.
Что же это? Засада? Это устроил Ленц? Но зачем ему брат?
Мысли отчаянно щёлкали в голове. После его смерти, наследницей станет Милдред Миле. Кнехт вынашивает план женитьбы, зная, кто она такая. Вот так легко и просто он приберёт к рукам компанию отца. А ведь она его поцеловала! Поцеловала мерзавца. Сама!