— Арес, мы пришли!!
Вперед выехал вождь и крикнул, обращаясь к святилищу:
— Великий и всемогущий Арес! Ты слышишь нас?
— Слышу вас, сыны боевого клича «арара»! — в один голос за бога войны ответили скифы.
— Я пришел со своим войском, чтобы напоить тебя сладкой кровью, могучий и славный наш Арес, покровитель наших непобедимых мечей! — громко крикнул вождь. — Ты всегда милостив к моему войску, всемогущий Арес! А на сей раз ты был особенно благосклонен. Ты вложил в наши руки острые мечи и меткие стрелы. Ты послал нам победу. Предатели-каллипиды, что отвернулись от нас, наказаны. Я захватил много добычи и рабов. Греческий архонт откупился от меня собственной дочерью. Мы благодарим тебя, наш славный и всемогущий бог! Мы напоим тебя кровью, чтобы ты всегда вкладывал в наши руки силу, а в ясное оружие наше — мощь. Пей кровь, Арес, ты ее заслужил!!
В один голос крикнули всадники:
— Арес хочет пить кровь! Арес жаждет крови! Поите Ареса!
Трое скифов схватили первого пленника, окропили ему голову вином, нагнули над глиняной чашей, которую держал четвертый. Подбежал пятый скиф, взмахнул мечом — и в чашу хлынула кровь, а голова покатилась к подножию святилища.
— Пей, Арес, пей!!! — в экстазе ревело войско. — Пей, чтобы ясное наше оружие побеждало все народы и племена!
— Пей, Арес, сладка кровь у врагов!
— Ара-ра!!!
Старик с длинной белой бородой, взяв чашу, из которой через край лилась дымящаяся алая кровь, торжественно поднялся наверх. У меча, торчавшего в хворосте, он прочел молитву и, омочив пальцы в крови, провел по лезвию.
— Пей, Арес, кровь наших врагов! — кричало внизу войско.
Шепча заклинания, старик окроплял кровью меч. А внизу два скифа мечами отрубили у безголового трупа руки и ноги и разбросали их в разные стороны. И там, где падали обрубки, уже с карканьем опускалось сытое воронье, а остальные кружили, ожидая новой поживы.
Опустошив чашу, седобородый старик спустился вниз и жестом велел вести второго пленника.
Тогда вывели вперед высокого седого каллипида с густо заросшим лицом. Он взглянул на багровое солнце на западе и отвернулся. И вдруг юноша умоляюще вскрикнул:
— Помилуйте…
— Цыц, малодушный! — презрительно бросил ему высокий и седой каллипид. — Будь мужчиной хотя бы в последний миг своей жизни. Ты же воин! А впрочем, какой из тебя воин! Не дорос еще.
Два скифа схватили его и растянули ему руки, пытаясь склонить его голову над окровавленной чашей.
— Поите… Поите своего мерзкого бога моей кровью, авось подавится! — кричал седой каллипид, поворачивая голову к скифу с мечом. — Чего стоишь?.. Руби!.. Чтоб подавился ваш бог моей кровью!..
— О, храбрец! — одобрительно загудели всадники.
Скиф взмахнул мечом, и голова каллипида с глухим стуком упала на сухую, окаменевшую землю и покатилась, брызжа кровью… Два скифа держали безголовый труп над чашей, чтобы в нее натекло побольше крови.
— А-а-а… — сдавленно закричал юноша и рухнул на землю, забился в судорогах. — Помилуйте!.. Помилуйте!.. Я никого не трогал… За что?.. За что?..
Скифы уже схватили его за руки и поставили на ноги.
— Стойте! — крикнул им Тапур. — Подобает ли поить Ареса кровью труса?
— Нет, — ответили всадники. — Арес пьет только кровь храбрых!
— Прочь отсюда, презренный каллипид! — с пренебрежением сказал юноше Тапур. — Твоя кровь труслива, ее не станет пить Арес! Ступай в степь, пусть тебя там загрызут волки. Большего ты не заслуживаешь!
Глава одиннадцатая
Алый башлык
Вернувшись из похода, скиф должен очиститься [14] от злых духов чужих краев, от недобрых взглядов, от черных заклятий и наговоров чужеземных колдунов, от пыли дальних дорог. Отправился в юрту очищения и Тапур. Она была такой низкой, что раздеваться приходилось сидя. В низкой и тесной юрте жар не уйдет вверх, как в большой, а будет приятно обволакивать тело.
У юрты слуги заранее развели огонь и положили в него камни. Как только камни раскалились докрасна, слуги сложили их в две большие глиняные чаши, чуть приподняв полог, задвинули чаши в юрту и тотчас же плотно опустили завесу. Сухой, горячий жар наполнил юрту; в полумраке ярко тлели камни.
Тапур брал в горсть из мешочка конопляное семя и посыпал им камни; семя плавилось, шипело, наполняя юрту густым душистым дымом, таким душистым, таким горячим, что по всему телу Тапура потекли ручьи пота. Он с наслаждением вдыхал пахучий дымок, неспешно произнося:
14
Хотя ритуал очищения и имел религиозный оттенок, но это была, скорее всего, своеобразная скифская баня, ведь с водой в степях всегда было туго.