- Ма, а Кабанчик с Занудой всё таки приедут? А то я к ним так и не заскочила, - спросила девушка, вешая золотую пластиковую звезду.
- Оля! - возмутилась Елена Васильевна. - Ну сколько раз я тебе говорила не называть так брата с сестрой?
- Прости. Ну просто они сами меня обзывают Липучкой и... Улиткой! Они сами виноваты! - Мама тяжело вздохнула.
- Оля... ну сколько можно?
- Нууу... мама... Так приедут?
- Да, завтра днём. Они, Анатолий, Алина и дети.
- Да уж. Ну и компания, - усмехнулась Оля. - Мы ж тут не поместимся!
- Поместимся-поместимся, - заверила Елена Васильевна. - Когда тебе было два года, мы всей моей роднёй и роднёй твоего отца собирались и нас было гораздо больше человек...
- Это с тех пор я стала бояться больших скоплений людей? - хихикнула она, раскрывая верёвочки у фиолетового и синего пластмассовых шариков.
- Нуууу... возможно, - пожала плечами Елена Васильевна, распутывая гирлянду. - Да, точно. Ты же тогда сначала пряталась ото всех за моей ногой, а после разревелась, когда половина родственников тебя окружили и хотели потискать, - она расхохоталась. - У тебя тогда были такие прелестные пухлые щёчки. Грех был не потискать. Мира ведь тоже была милашкой, прямо ангелок! Ах, да, там же ещё была Вероника. Ей тогда было годика четыре. Они с Викой и её мужем Джорджем специально из Америки приехали. Вероника такая же милашка, как и вы с Мирой. Прям сёстры тройняшки, только вот характер у неё более жёсткий и тогда она хмуро на всех приближающихся смотрела, а после и вовсе с визгом ото всех убегала... - она усмехнулась.
- Ма, так чего не соберётесь снова? Родные сёстры как-никак, - увидев взгляд матери, Оля сразу добавила, - ну вы в смысле же сёстры с тётей Викой и тётей Дашей.
- Да куда уж теперь, - тяжело вздохнула женщина. - Тётя Вика аж в Америке! Не доберётся до завтра, да и мы не общались с похорон бабушки Оли...
- Ну, а тётя Даша? Онаж с нами в Москве живёт. Я вон с Мирой в Сокольниках на днях встретилась...
- Да я не хочу с Дашиным ненормальным муженьком встречаться...
- Мама! - притворно удивилась Оля, а потом также наигранно обиженно продолжила: - Как ты можешь говорить такое про дядю Гавю?
- Ух ты, хулиганка, - Елена Васильевна взяла подушку и запустила в дочь, та со смехом её приняла на лицо. - Учитывая, - она продолжила, - его повёрнутость на религии - то его вполне можно назвать чокнутым. Хорошо ещё, что Дашка иногда всё же думает головой, а не своей этой верой.
- Ай-яй-яй, мамочка! Как не хорошо так говорить о верующих! - Всё ещё притворно говорила дочь. После демонстрации подушки, она сразу подняла руки вверх, - Сдаюсь!
- Ты же знаешь. Я не против веры. Хотят пусть верят, свечки свои ставят, молятся, но переходить в абсурд и фанатизм, - она тяжело вздохнула. - Вот как раз тогда, на Новый Год, когда мы все собрались, твой дядя Габи, и кто вообще додумался назвать ребёнка Гавриил? - Сетовала женщина, но всё же вернулась к теме. - Так вот, он сказал, что перед едой нужно сказать молитву. Мы, конечно, почти всей роднёй посмотрели на него косо, но согласились. Ладно, мол, ничего нам с этого не убудет, доставим человеку радость. И я стала первая говорить. Сказала хорошие слова, правда больше походившие на тост к Новому Году, ну я же не знаю никаких молитв. Только те, что из американских сериалов. Вот и подумала, что можно что-то подобное. Так твой дядя Габи чуть ли не матом на меня орал, мол я всё испортила, да ещё и чуть ли ни с кулаками полез. Спасибо, что вера не позволяет сквернословить, а твой дедушка Лёша и дядя Петя, ну ты помнишь, мой двоюродный брат, - Оля кивнула, - смогли его удержать. И спасибо Дашке, что смогла его успокоить. Они попили водички и помолились так, как им угодно. Твоей прабабушки Оли тогда даже плохо стало из-за этой ссоры. Ей очень не хотелось иметь ссоры и склоки в семье. Семья-то это святое!
- Это да... - протянула Оля и продолжила внимательно и с интересом смотреть на мать.
- После этого-то, мы с твоим дядей больше и не общались. К счастью, Дашка, хоть и верующая, но мужа не поддержала и мы иногда созваниваемся. Я не понимаю, что она нашла в этом... Я его даже святошей назвать не могу!
- Думаю, что если бы твою речь услышали верующие, то тебя бы обвинили в оскорблении чувств верующих... - усмехнулась дочка.
- Это да, только о чувствах не верующих никто не думает. Вон, когда твоей прабабушке стало плохо на празднике - твоя дядя Габи назвал её ведьмой!