- Пап... я... дома... - И тут его согнуло пополам. Лексус испуганно вскрикнул и едва успел отскочить. Придверного коврика было совсем не жалко, но то, как выглядел Салли...
Майкар сурово оглядел Дона, резко приблизился и обнюхал.
- Почему от тебя так пахнет нашим сыном? - нахмурился он.
- Так я же его на себе тащил... Клянусь, я ничего плохого ему не сделал! И его никто не трогал. Я только не заметил, как ему спиртяги в пунш налили... Я даже не сразу понял, что с ним творится. Отвернулся всего на минуту...
Салли внова вырвало. Лексус, дождавшись конца очередного спазма, взял себя в руки и начал распоряжаться:
- Так, Дон, сажай его на обувной ящик. Разуваем и тащим в ванную, потом уложим спать...
Бета покорно подчинился. Салли, весь зелёный, безвольно, как кукла, принимал любую позу, только так и норовил сползти и упасть на пол. Разув сына, Лексус подхватил его с другой стороны и повёл в ванную. Там Салли снова вырвало. Лексус с болью на лице поддерживал его, ласково гладя по волосам. Дон стоял рядом с полотенцем наготове. Вот рвота закончилась, Лексус осторожно умыл сына, и они с Доном потащили Салли в его комнату.
- Пап... прости... - не совсем внятно оправдывался омежка. - Так получилось... но сначала было... весело...
- Тише, мой мальчик, я не сержусь.
- Пап... я так устал... и голова... кружится...
- Это пройдёт, мой милый. Сейчас тебе надо лечь спать, и всё пройдёт...
Дон помогал раздевать Салли и с обмиранием ждал родительского вердикта - в пылу страсти он оставил на теле Салли парочку засосов. Заметит Лексус или нет? И если заметит, то что подумает?
Лексус снял с Салли изгвазданную рубашку и штаны, не без труда натянул на него домашнюю майку и уложил в постель, не прекращая ласково что-то приговаривать и принюхиваться. Родителя-омегу насторожил слабый запах, который исходил от трусов Салли - как будто кто-то его подмывал, стремясь скрыть улики. Салли уже начал тихонько плакать, в чём-то оправдываясь, но слов было не разобрать. Кое-как его удалось успокоить, и Салли быстро заснул. Лексус накрыл его покрывалом и с крайне жёстким выражением лица повернулся к пристыженному подростку.
- Что это за пятно на шее у Салли?
- Синяк... он случайно ударился, пока мы к вам шли...
- Синяк? Больше похоже на засос.
- Дядя Лексус, я вам клянусь, его никто, кроме меня, не трогал! Он даже директору на вручении аттестатов руки не подал! А я бы не причинил Салли вреда, вы же знаете. Да, я виноват, не уследил... но никто Салли не трогал. Кстати... - Дон достал две "корочки" и протянул одну. - Это аттестат Салли. Там всего две тройки... по неважным предметам...
- Его точно никто не трогал?
- Никто, кроме меня.
Лексус долго смотрел в предельно честные глаза беты и смягчился.
- Ладно... иди домой. Спасибо, что довёл Салли до дома.
- Я... зайду к вам завтра? Я хочу убедиться, что с Салли всё в порядке...
- Конечно. Иди домой.
Дон, ссутулившись, вышел из комнаты, попрощался с Майкаром и ушёл.
- В чём-то он соврал, - уверенно сказал Лексус, поглаживая постанывающего во сне сына по плечу. - Я уверен, что это никакой не синяк. Можно подумать, что я в синяках не разбираюсь! И от Салли смазкой попахивает.
- Может, так было нужно? Ведь там было столько народа, а ребята уже второй год спектакль на публику отыгрывают, вот Дон и перестарался.
- Не знаю, не знаю... И мне не нравится, как он про пунш говорил. Уж не сам ли подливал?
- Ему-то это зачем? - Майкар и сам об этом подумал в первую очередь, но опасался ещё больше растревожить мужа. - Да и если бы Салли принудили, то он бы вёл себя совсем иначе... и синяки были бы настоящие...
Лексус потянулся к лежащему на тумбочке аттестату и раскрыл его. В клеточках стояли большей частью четвёрки и пятёрки, и только по рисованию и поведению были тройки. Про последний балл Лексус не тешил себя напрасной надеждой - он хорошо знал, как Салли отбивался от чересчур навязчивых "ухажёров". Вплоть до прогулов.
- Ну, как? - полюбопытствовал Майкар. Лексус молча протянул ему аттестат. Бета просмотрел его и ухмыльнулся в усы. - Мальчики отлично поработали! Я ни секунды в них не сомневался.
Просыпался Салли с дикой головной болью и отвратительным привкусом во рту. Ужасно хотелось пить. Омежка попытался сесть, но тело было как ватное, и он снова лёг. Кое-как продрав глаза, Салли заметил сидящего рядом в кресле-качалке папу. Лексус спал, и вид у него был измученный.
- Папа... - негромко позвал он.
Лексус вздрогнул, проснулся, увидел, что Салли уже не спит, и подскочил к нему.
- Салли, дорогой... как ты?
- У меня голова болит... и всё остальное... и пить хочется...
- Да-да, сейчас... Я мигом...
Пил Салли жадно, едва не захлёбываясь. Лексус бережно поддерживал его под плечи. Потом дал пару таблеток и помог снова лечь. Хорошо, что никуда идти больше не надо...
- Что случилось, маленький?
- Я... я плохо помню... Помню, как мы на раздаче аттестатов сидели... Я ещё не хотел садиться в первый ряд... Буфет помню... Танцы немного помню...
- Ты же не любишь танцевать, - удивился Лексус.
- Пришлось... На нас все пялились... Если бы они догадались... А потом был странный пунш... и бассейн... А потом я совсем ничего не помню.
- Но тебе не было больно?
- Нет... не было... А как я до дома дошёл?
- Тебя Дон привёл.
Салли нахмурился.
- Дон?
- Да. Он действительно ничего тебе не сделал?
- Ничего... Он только... - И Салли осёкся.
- Что "только"? - напрягся Лексус.
- Пап... ты только не сердись на него... За нами кто-то подглядывал... и нам пришлось... снова...
- Так вы... - Лексус побледнел.
- Пришлось. Прости, пап... но он не сделал мне больно... честно...
- Мальчик мой... - Лексус поник. - Боги, что я Риану скажу?
- Я... я сам ему всё объясню, когда разыщу. Не плачь, пап... - Салли всё же кое-как встал и обнял приёмного отца. - Ничего страшного же не случилось. Меня никто не насиловал... просто пришлось поддаться...
- И всё-таки это моя вина, - всхлипнул омега, крепко стискивая сына руками. - Я же обещал ему беречь тебя!
- Пап, ты не можешь уберечь меня от всего на свете... и я сам так решил. И я уже не ребёнок.
- Для меня ты всегда будешь ребёнком, дорогой. Даже тогда, когда у тебя появятся собственные дети.
Салли обнимал папу и думал о том, что случилось вчера. Он помнил гораздо больше, чем сказал Лексусу. Помнил, пусть и сильно смазано, как Дон раздевал и целовал его, помнил, как его всего развозило то ли от спиртного то ли от желания, как Дон брал его три раза подряд... и как Салли на втором заходе накрыло какое-то незнакомое ощущение. Оргазм?.. Хуже уже вспоминался путь домой. Перед тем, как помочь ему одеться и обуться, Дон как следует подмыл его водой из бассейна, достал где-то салфеток, чтобы вытереться... Да, друг поступил не совсем честно, но Салли не держал на него зла. Это был последний день детства, а выпивка - последней детской глупостью. Салли поклялся себе больше никогда не пить спиртного - мучиться похмельем ему совершенно не понравилось. Впереди был университет. И поиски, к которым он готовился все эти пару лет и ради которых терпел то, что не вытерпел бы, не будь перед ним твёрдо поставленной цели.
Впереди была встреча с отцом-подпольщиком, прощальное письмо которого придавало ему сил и уверенности.