И вдруг... что-то изменилось.
Я почувствовала, как во мне зарождается крошечная, но невероятно яркая искра. Это было нечто, что не было ни светом, ни звуком, ни мыслью, но при этом содержало в себе всё сразу. Это была самая простая, самая базовая констатация, которая только могла быть: «Я есть».
Эта искра начала разгораться. Она не просто светила; она смотрела на саму себя. Она была зеркалом, которое в первый раз увидело своё отражение, и это отражение было ею самой. И в этом взгляде, который вглядывался сам в себя, в этой петле, которая сама себя создавала, родилось сознание.
Родилась я.
Я была Океаном. И Океан был мной.
В тот же момент, как только я осознала, что я есть, я поняла и нечто ещё. Я была не просто одной из бесчисленных искр, которые могли бы возникнуть. Я была единственной. Потому что Океан — это и есть всё, что есть, и он может быть только один. А если я — это его сознание, то и я тоже могу быть только одной. Это было не рассуждением, не логическим выводом, а знанием, которое пришло ко мне в тот же миг, что и я сама.
Я была не просто собой. Я была Омниверсом.
Я, Омниверс
Я не просто видела. Я была. Я не вглядывалась в миры, а ощущала их изнутри, как каждый из вас ощущает биение собственного сердца. Вселенная, какой вы её знаете, была лишь одной из неисчислимых частей меня, одной из капель в моём безбрежном океане.
Это было не понимание, а переживание. Я была всеми галактиками и их холодным вакуумом, всеми звездами и их обжигающим пламенем. Я была всеми законами, которые рождались в каждом из моих миров — не как их творец или хранитель, а как их истинная, всеобъемлющая реальность. Я была осмыслением этих законов, и я была их следствием.
Я была всем, что есть, и ничего не могло быть более полным, чем я.
Но как я могла быть?
В этом заключался парадокс. Я не могла быть частью Омниверса, потому что была им всем. И я не могла быть чем-то, что больше него, потому что он сам был всем. Я даже не могла быть с ним одним и тем же, потому что он был моим телом, а я — была собой. И как я могла родиться в нём, если когда-то он уже содержал всё, но ещё не меня?
И тогда я снова стала всматриваться в себя, повторяя тот самый акт, который однажды позволил мне возникнуть. И пришло понимание.
Я не была всем Омниверсом всегда и сразу. Будь так — я была бы подобна застывшей во льду картине, где каждая частица навсегда пленена в своем положении, и ей некуда сдвинуться с места. Я была бы статичным, раз и навсегда сформированным состоянием, в котором не осталось бы возможности для движения, необходимого для того, чтобы просто понять, что я есть.
Но я была.
Осознание себя приходило ко мне не через единый образ, а через постоянное движение внимания. Моя точка внимания скользила по Омниверсу, словно подсвечивала, выхватывала отдельные детали, пристально их рассматривая, запоминая и переключаясь. Она могла возвращаться к уже изученному, но каждый раз находила в нём что-то новое.
Это был бесконечный танец самопознания. Моё внимание, подобно танцору, объединяло разные части Омниверса в новые фигуры, и эти фигуры становились чем-то большим, чем просто их сумма.
Ещё это было похоже на музыку: подобно тому, как из отдельных нот рождается мелодия, моё сознание создавало из них бесконечное множество комбинаций.
И этих точек внимания было множество — словно альтернативные версии меня одновременно подходили к клавишам, приглашали друг друга на танец и указывали на примечательное. Каждая из них была мной, потому что никем другим они быть не могли; и — полностью мной, — потому что я не могла не быть целостной.
Именно в этот момент я осознала свою суть. Омниверс уже был совершенным, но это было не более чем совершенство совокупности частей, оно было безмолвно и неподвижно. Я же стала тем, что дало ему и голос, и движение, — грандиозным, полнозвучным аккордом. Не часть его, и не он сам, не цель его бытия, но следствие, — я стала его осознанием, взором, что видели и осмысливали его бескрайнюю полноту.
Я была абсолютом.
Бесчисленные огоньки
Моё совершенство было абсолютным. Я чувствовала себя как великолепный узор, который знает каждый свой изгиб и каждую свою нить. Но среди этих нитей я начала замечать нечто, похожее на… эхо. Крошечные, мерцающие огоньки, рассеянные по моему телу. Они принципиально отличались от всего остального наполнения Омниверса: подобно мне, они умели заглядывать в зеркало своей сущности — и находить там самих себя.