Обычно это пугает. Или скорее напрягает. К нам из-за этого перестали приходить мамины подруги. Или друзья отчима. Просто когда к нам в дом приходили новые люди, Лиля могла выйти в коридор. Долго смотрела на наших гостей, а потом вдруг брала вещи некоторых из них и выбрасывала за дверь. Или же когда всё-таки маминым подругам посчастливилось собраться за одним столом моя сестра начинала кричать, если ей что-то не нравилось. И на неё нельзя было просто цыкнуть, чтобы утихомирить. С Лилей это не работало.
С ней вообще много чего не работало. Мне кажется, она смотрела на нас своими вдумчивыми серыми глазами, а видела перед собой представителей племени «Мумбо-Юмбо» с их странными повадками и непонятными словами. Просто потому что она смотрела на мир по-другому. Ей всё нужно было объяснять. Обучать даже тому, что обычные дети усваивают на каком-то интуитивном уровне.
И при этом была масса случаев. Разных.
Когда мама чувствовала себя неловко. Испытывала этот жуткий стыд. За себя. За то, что это её ребёнок вот такой. Особенный.
Говорят, аутизм можно перерасти. Можно как-то справиться с этим.
И тогда тем более я не понимаю такого отношения ко мне со стороны моих близких.
Отчим будто старается найти во мне какой-то изъян. Какую-то причину для недовольства. И указать на неё моей матери и мне. Мама же несмотря на то, что устала.
А я вижу, как она устала от этого всего. Уже сейчас. Когда Лилька ещё маленькая. Когда Лильке восемь и кажется ничего не помогает. Ей самой нужна передышка. Отдых от этого всего. Хотя мы и понимаем, что его не будет. Что нужно просто терпение.
Которого маме часто не хватает.
Но мама просто не даёт мне ей помочь. Она будто сама выталкивает меня из этой семьи.
И я не понимаю почему.
…
При виде меня Пётр с каким-то злорадством в глазах, едва взглянув на часы на стене, кричит моей матери в комнату. Даже не удостоив меня приветствием.
- Рит! Выйди! Твоя плечевая наконец явилась!
Мать конечно появляется не сразу. Она уже сонная. Вымотанная за день. Выходит за ним следом, затягивая пояс на своём халате. Судя по морщине между её сдвинутых к переносице бровей мне опять следует ждать очередной взбучки от неё.
Вжимаю голову в плечи, а она поворачивается к своему мужу и проводит ладонью по его плечу.
- Петь, иди спать.
Я тоже жду пока отчим уйдёт, но вместо этого он сначала проходит по коридору в санузел и только потом уже удаляется в их общую спальню.
Мама за это время пока он ходил туда-сюда тоже успела обратить внимание на то, который сейчас час. Что джинсовая юбка на мне слишком короткая. И потерять терпение.
Только дверь их спальни за её мужем закрывается, как она напускается на меня.
- Где была?!
Я ей много раз говорила про свою подработку у соседей, но из-за того, что Ирина в последнее время часто задерживается, у неё появились новые поводы для обвинений.
- Не ври! – уже не впервые сдавленно кричит она на меня. – Трифонов женатый мужик! Я знаю, что Иры часами нет дома, а ты всё равно сидишь там с ним! И чем ты думаешь, идиотка?! Он всё равно не уйдёт от жены, а ты…
- А что я, мам?!
Выпаливаю я с обидой в голосе. Сотню раз я пыталась объяснить своей матери, что меня с Михаилом Сергеевичем не связывает ничего кроме Насти. Да он на меня и как на женщину-то, наверное, даже не смотрит! Куда мне до его Ирочки с её большой грудью и задницей. Да и лицом она была куда лучше меня.
Но маме ведь не докажешь, что я сижу там вовсе не потому что меня так привлекает мужчина, который гораздо старше меня. А просто потому что меня достали эти глупые скандалы в родном доме.
Она обзывает меня дешёвой шлюхой. Не совсем так. Но суть от этого не меняется. По-своему опять пытается вправить мне мозги.
Но от обиды и беспочвенных обвинений я уже лишь стискиваю зубы. Молча выслушав от неё очередную порцию упрёков, потому что посмей я снова что-то вякнуть в свою защиту то это точно растянется на всю ночь, а я не хочу этого. Прохожу в свою комнату.
Хотя это сложно назвать «Моей». Мою отдали Лильке после того как мы поняли, что с ней. Потому что она была болезненным ребёнком. Потому что ей нужно было личное пространство. Так что меня выселили в общий зал в надежде, что я через года три-четыре поступлю в какой-нибудь вуз и в скором времени съеду в общагу. Но даже в этом мне не повезло.
…
Перед сном, когда мать «наоравшись», полноценно в такое время кричать она всё равно не может из-за Лильки, но голос на меня повышает, уходит в их с Петром комнату. Возмущаясь напоследок тем, куда я, по её мнению, качусь и что о нас теперь будут думать соседи из-за того, что я прилепилась к женатому, да ещё и с ребёнком. Разрушаю чужую семью, как она считает.