- Товарищ Знаменский?.. Это Артамонова. Простите, что мешаю, но каждый день неизвестности - для меня мука!.. Приедете?.. - Предложение Знаменского неожиданно. - Нет, пожалуйста, раз вы считаете... Я немного нездорова, застанете в любое время. До свидания.
- Сюда?! - всплескивает руками Бардина.
- Да.
- Галочка, только не пугайся, это, наверно, с обыском.
Артамонова своим характерным жестом вскидывает руки к вискам.
- Боже, до чего я дожила!
- Где у тебя фотографии, письма? Я унесу, чтобы не рылись. Хоть это!
- Нет, Аля. Пусть обыскивают! Мне прятать нечего.
Бардина понимает, что ей надо как-то подготовить сестру.
- Галочка, родная... - начинает она, терзаясь тем, что предстоит выговорить. - Это ужасно, но я наконец должна тебе рассказать кое-что... Лучше уж я...
* * *
- Весьма пышная церемония, - улыбается Бардин, оставшись после опознания с Пал Пальнем. - И велика вам радость, что Толя возил меня к своей бабенке?
- Возил, между прочим, на "Волге", показывал дорогую мебель и так далее. Следовательно, вы знали о его второй, тайной жизни.
- Хм... Один - ноль.
- И безусловно догадывались, что дело не чисто. Человек вы неглупый, бывалый.
- Даже сиделый, - замечает Бардин, поняв, что Пал Палычу известно о его судимости.
- Да, не скрою, поинтересовался вашим прошлым.
- И представляете, что я за фрукт, - это звучит в вашем голосе.
- Разубедите, если не так.
- Хорошо, - помолчав, соглашается Бардин и, решившись, рассказывает уже без понуканий. - Заложили меня тогда собственные коллеги. Два резвых молодых человека сдали органам. Я был слишком сильный конкурент. Но я успел сесть, когда за валютные операции еще давали два года. Пока за проволокой - казалось ужасно много. Но едва приехал домой - указ: до высшей меры. И читаю в газете, что те резвые молодчики пошли под вышку. Представляете, что я чувствовал?
- Надеюсь, не только злорадство?
- Что вы! Готов был благодарить за прежнюю подлость! Решил: стоп! Судьба подарила жизнь - но четко предостерегла. Не скажу, что я суеверный, но мистическое было ощущение. Да... Ну, вспомнил свое музыкальное образование, пристроился работать, женился. Теперь вот средней руки организатор в области легкой музыки. Как валютчик был гораздо талантливей. Но зато на каком боку лег, на том и просыпаюсь.
- Ладно, верю. Но тогда я спрашиваю вас, спрашиваю человека, который со всем этим покончил: зачем вы меня путали разными баснями?
- Старый служака, что вел мое дело, твердил классическую фразу: "Следствию все известно, советую признаться". Сейчас следствию, видимо, почти ничего не известно, и все равно советуют признаться... - Бардин говорит скорее грустно, чем насмешливо. - Вы не учитываете одного обстоятельства, Пал Палыч. В происходящей драме центральное лицо - не я, не вы, не погибший Толя, а его жена, Галина. Вам - служба, мне - семейные неприятности. Над ней же в буквальном смысле разверзлось небо! Не встречал человека, настолько помешанного на честности и долге. Обычной женщине стыдно, скажем, не иметь модного пальто. Галине стыдно иметь что-нибудь, чего у других нет!
- А чем плохо?
- Скучно! Я к ней очень привязан - выросла на глазах. Но скучно. Ходячая добродетель.
- Она знает про вашу судимость?
- К сожалению.
- И не верит в ваше перерождение.
- Она верит, что горбатого могила исправит. - В его тоне застарелое раздражение. - Думаете, мы с Алей сочинили про находку в расчете на какое-то там вознаграждение? - Он машет рукой. - Да Галина и не взяла бы ни за что! Чужие деньги. Но... ее надо понять. Смерть, похороны - это она перенесла стоически. Выходит, с одной стороны, - железный характер. А в то же время ее свалить ничего не стоит. Расскажи я про Анатолия всю правду - сразу, и неизвестно, где потом искать: в психушке или под трамваем! Так что мы больше Галине голову морочили, не вам. Чтобы на тормозах, понимаете? К тому же надо было чем-ничем сдвинуть ее с идеи, будто я свернул на старую дорожку и Анатолия потянул.
- Давайте поближе к протоколу.
Бардин кивает.
- Значит, так. Узнав об аварии, я объяснил своей жене вероятное происхождение обнаруженных денег. Она, естественно, ничего не подозревала.
- Совсем уж ничего?
- Только то, что Толя погуливает, - твердо говорит Бардин. - Ей и того хватало, чтобы волчицей рычать... Так вот, мы взвесили возможную реакцию Галины Артамоновой - и изобрели историю с находкой.
Знаменский коротко записывает.
- Но вы еще прежде сымпровизировали заем на катер, - напоминает он.
- Сами спровоцировали, Пал Палыч, - усмехается Бардин. - Притворились простачком, грех было не попробовать. Я только с суммой ошибся, а так-то Климов - лакомый кусок, чтобы отманить следствие в сторону.
- Вы имеете в виду его приятеля Муромского?
- Раскопали? Обидно, что не увлеклись этой версией. Вы бы в ней увязли как в болоте!
- Потому и не увлеклись. О Муромском вы слышали от Артамонова?
- Ну да. Климов - Толе, Толя - мне.
- Сколько усилий, чтобы пощадить нервы своей родственницы!
- Есть ехидное подозрение, если позволите... Вы тоже щадите ее нервы?
- Следственная хитрость, - парирует Пал Палыч. - Да?.. - берет он трубку зазвонившего телефона. - Еще тут, Саша, заходи, - приглашает он Томина.
- Антон Петрович, а не проще ли было удержать Артамонова, чем теперь вот...
- Прошляпил. Несколько месяцев был на гастролях, вернулся, вижу: глаза в разные стороны. Раньше, правда, проскальзывало: серое существование и ничего не имею, другие берут от жизни. Явно с чужого голоса, я не придавал значения. Конечно, поговорили. Объяснил ему, что он не создан для коммерции, тем более с Галиной под боком. Попусту. Уже понесло.
* * *
В ожидании приезда Знаменского между сестрами происходит тяжелое объяснение.
- Не могу понять, - шепчет Артамонова уже в изнеможении от всего, что пришлось услышать.- Как - вторая машина?
- Новая, Галочка, "Москвич" в гараже стоит целехонький... - Бардина всхлипывает. - И никто с Толей не ехал. Вещи в машине были его собственные.
Некоторое время обе молчат. Артамонова сидит напряженно, крепко ухватившись за подлокотники, будто кресло вот-вот уплывет из-под нее.
- Все время притворялся... лгал... Он же не был такой... раньше... Добрый... веселый... Он хороший был, Аля... Нет, я не понимаю... Помнишь, как мы первый раз поехали на "Москвиче"?
- Позапрошлым летом, - сквозь слезы отзывается Бардина.
- Да, - шепчет Артамонова, - позапрошлым летом.
...Это был для Артамонова день торжества, день сбывшейся мечты: его горбатенький "москвичек", возрожденный из груды лома, резво и полноправно катил по улицам города.
- Ты замечаешь, как берет с места? - спрашивал. Артамонов сидевшего рядом Бардина. - Замечаешь?
- Мм, - одобрительно мычал тот, чтобы не омрачать Анатолию лучезарного настроения.
- Теперь я буду тормозить, обрати внимание... Сила?
- Толька, я не автомобилист!
- Но ездишь же ты в такси, например. Неужели не видишь разницы?
- Вижу, - засмеялся Бардин. - В такси коленками не упираешься...
- А, перестань! Это все, - Артамонов пренебрежительным жестом обвел поток машин, - по сравнению с моим "жучком" - дрянь, будь уверен! Заводская сборка, скорей-скорей, колеса крутятся и ладно. А у меня, Антоша, ручная подгонка, предел точности. Не мотор - хронометр!
Пока Артамонов хвастался машиной, сестры на заднем сиденье забавляли Игорька.
- Как ему - нравится машина? - спросил Артамонов.