Конечно, нет.
ОН:
А как же миллионы жертв?
ОНА:
Они все равно умерли бы. Какая разница. Это лишь вопрос времени.
ОН:
Зачем же тогда живем мы?
ОНИ садятся на облако лицом к зрительному залу. ОН поворачивает голову к НЕЙ и берет ее лицо в руки, всматриваясь.
ОНА:
А мы и не живем… С чего ты взял?
ОН:
Я могу ущипнуть тебя, чтобы ты поверила, что живешь.
ОНА:
Где?
ОН:
Что где?
ОНА:
Где живу?
ОН:
Здесь. Сейчас. Со мной.
ОНА:
Ты уверен?
ОН:
В чем?
ОНА:
Что мы здесь?
Пауза
ОН:
Мне секунду назад казалось, что уверен, а сейчас, признаться, и не знаю даже…
ОНА:
А что изменилось за эту секунду?
ОН:
А как ты думаешь?
ОНА:
Я думаю… ничего. (Пауза) Посмотри лучше туда (показывает рукой назад, не оборачиваясь).
ОН поворачивает голову назад. На огромном белом полотне проецируется изображение из начала пьесы. За накрытым столом сидят ОН, ОНА, МАТЬ и ОТЕЦ. Позади них — Эйфелева башня. Видно, что они о чем-то разговаривают. Но звука нет. Только музыка. И это блюз…
ОНИ так и сидят, замерев. ОН смотрит на экран, а ОНА в зал и улыбается.
ЗАНАВЕС
ПОСЛЕСЛОВИЕ: Когда актеры выйдут на поклон, они запускают облако в зрительный зал. Оно поднимается вверх, медленно покачиваясь.
Ноябрь 2000 г.
г. Орел
ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА
(Его можно использовать при составлении программки, рекламы, афиши к спектаклю. А можно вообще не использовать)
— Эту пьесу не стоит смотреть в ожидании интересной интриги, ибо ее там нет.
— Эту пьесу не стоит смотреть, надеясь на оригинальные философские измышления, ибо их тоже там нет.
— Эту пьесу не стоит смотреть семитам и антисемитам, ибо упомянутый в пьесе национальный вопрос не устроит ни тех, ни других.
— Эту пьесу не стоит смотреть со скуки, ибо она не прибавит ни радости, ни оптимизма.
— Если вы считаете себя «абсолютно нормальным» — эту пьесу и вовсе не стоит смотреть.
— Но театр способен сгладить все огрехи и просчеты своих многочисленных авторов. Вот уже столько лет он радует собой многих, самых разных людей. Может, вы из их числа? Тогда стоит попробовать!
С. Костромин
Ноябрь 2000 г.
г. Орел