МАТЬ отрывается от тарелки, кокетливо поправляет волосы и внимательно смотрит на НЕГО.
МАТЬ:
Я готова.
ОН:
Не все люди евреи, мамá.
ОН смотрит на МАТЬ с нескрываемым торжеством.
МАТЬ
(поморщившись): Эти, как их? (щелкает пальцами)… французы, они ведь…
ОН
(перебивает): Половина французов — это арабы, армяне, негры, сербы…
МАТЬ
(перебивает): Все армяне — евреи… Так говорил дядя Соломон! А уж он-то наверняка знал. (Пауза) Ты помнишь дядю Соломона?
ОН:
Дядя Соломон умер за семь лет до моего рождения… Это ведь был твой дядя… Впрочем, ты так часто его упоминаешь, что я его, разумеется, помню. У меня же нет другого выбора.
МАТЬ:
Это хорошо, что ты его помнишь.
ОТЕЦ:
А вот у меня было много дядей, но я ни одного из них не помню.
МАТЬ:
Их всех звали Анри.
ОТЕЦ:
А Поль или, скажем, Серж? Почему всех Анри?
МАТЬ
(пожимая плечами): Чтобы не путать. (Пауза) Дядя Соломон был очень религиозен, а все твои Анри вульгарны и непристойны.
ОТЕЦ:
Откуда тебе знать?
МАТЬ:
Все в мире либо религиозно, либо непристойно.
ОТЕЦ:
А вот эта вилка (показывает), она не может быть религиозной, так она что — непристойна, по-твоему?
МАТЬ:
Конечно. Посмотри, как она скалит зубы.
ОТЕЦ
(бросает вилку): А ложка? (Вертит в руках ложку) У нее нет зубов.
МАТЬ:
Посмотри, как она отклячила свой зад. Это, ты считаешь, прилично?
ОН
(ЕЙ): Мне надоело. Неужели нельзя говорить о чем-то другом. И почему, черт возьми, ты всегда молчишь?
ОНА
(начиная вяло жевать): А что я должна говорить?
ОН:
Не знаю. Но скажи ей что-нибудь. Это ведь твоя мать, в конце концов.
ОНА
(удивленно): Моя?
ОН
(растерянно): А разве нет?
ОНА:
Нет, конечно. Это твоя мать. Вы даже похожи. Посмотри в зеркало, сам убедишься…
Он достает из кармана зеркало и пристально в него всматривается, украдкой косясь на МАТЬ.
ОН
(с облегчением): Вовсе никакого сходства!
ОНА
(пожимая плечами): Тогда спроси у папá…
ОН
(ОТЦУ): Папá, когда у вас родился ребенок, это был мальчик или девочка?
ОТЕЦ
(опуская газету, возмущенно): Уж не думаешь ли ты, что я стану заглядывать между ног ребенку? (Пауза. ОТЕЦ вновь принимается за газету, потом с сомнением) Я католик.
МАТЬ:
Евреи не бывают католиками!
ОТЕЦ
(раздраженно): Я не еврей!
МАТЬ
(удивленно): Разве?
ОТЕЦ
(уже неуверенно): Нет, конечно.
МАТЬ:
За кого же я, по-твоему, вышла замуж — за негра?
ОТЕЦ:
Может, и за негра.
МАТЬ:
Негры не бывают белыми. (Обращается к НЕЙ) Так ведь, милая?
ОНА
(вяло): Негры бывают всякими.
ОТЕЦ:
Я — католик!
ОНА:
Есть такое место, там даже негры евреи.
ОН
(злится): Зачем ты поощряешь такие разговоры? Сколько можно говорить об этом!
МАТЬ
(мечтательно): В самом деле? Вот бы туда попасть!
ОТЕЦ
(хохочет, похлопывая себя по коленкам): Это ад, да, дорогая? Я угадал ведь?
ОНА:
Нет, папá… Это там, за морем… (неопределенно машет рукой)
ОН:
Далеко?