— Эх, Анька-Анька, да разве можно быть в мужчине «совершенно уверенной»? — вздыхает она.
— А ты случаем не беременна? — вмешивается Ирина, всё это время наблюдавшая за нами.
— Нет, конечно! — отвечаю я таким тоном, будто это что-то предосудительное. Просто мне не хочется, чтобы кто-то думал, что мы женимся по залёту.
— Тогда тем более не понимаю, — произносит Юлька. — Но дело, конечно, твоё.
Мне немного обидно и грустно, что вместо поддержки я получила от подруг такую обратную связь. Словно сделала что-то плохое. Я же всего лишь хочу быть счастливой с человеком, которого люблю. Где-то глубоко в сознании появляется мерзкий шепоток спрашивающий: «А может, они просто завидуют?» И я гоню его прочь, но сама не могу не думать о том, что Ирина со своим Пашей уже три года вместе, а до сих пор не получила предложения о замужестве. А что до Юльки, так она вообще дольше трёх месяцев с парнем не встречается. Разве могут они что-то знать о настоящей любви?
Из всех подруг больше всего меня поддерживает только Вера. Она не задаёт провокационных вопросов, не пытается найти подвох в словах и действиях Димы. Она реагирует на всё просто: когда я расстроена — жалеет, когда счастлива — радуется вместе со мной. Возможно, она просто не вникает в суть наших с Димой отношений. Как бы там ни было проводить с ней время мне становится гораздо приятнее, чем с другими подругами. К тому же она, как и я, оказывается совсем не против замужества в принципе.
— Мы, наверное, с Маратом тоже поженимся, когда он из армии придёт, — скромно пряча глаза, говорит она. У меня на душе становится чуть спокойнее. Выходит, это не я странная, а критикующие меня подруги.
— О чём задумалась, моя будущая жена? — спрашивает Дима, обнимая сзади.
Я только качаю головой. Знаю, что, если расскажу о своих переживаниях, то он, скорее всего, велит мне просто не общаться с подругами. Мы садимся в его машину и едем к моим родителям. Сегодня они наконец-то познакомятся с родителями Димы. Чувствую, как ладони начинают потеть от нервяка. Очень хочется, чтобы они понравились друг другу. Но я-то ведь уже знаю Димину семью. А она, мягко говоря, своеобразная.
— Организацию свадьбы мы берём на себя, — произносит твёрдо моя будущая свекровь.
Мама смотрит на неё растеряно. Очевидно у неё от всей этой ситуации те же эмоции, что и у меня. Знакомство семей напоминает больше визит высшего начальства. Мама Димы широкой дланью указывает на родительские промахи и заблуждения. Мне даже немного обидно за своих. Помню, когда Дима знакомил меня с родителями, они вели себя более тактично и вежливо.
— Если уж на то пошло, мы можем покрыть расходы на свадьбу, — хмурясь произносит папа. — Аня — наша единственная дочка.
— Это ни к чему, — Светлана Николаевна горделиво задирает подбородок. Потом оглядывается на своего мужа, взирающего на неё с осуждением и добавляет: — Ну, если очень хочется, то можете оплатить половину.
Мама, улыбаясь, кивает. Я тоже радуюсь, что удалось договориться по одному из самых главных вопросов.
— Заявление лучше подавать по месту регистрации Димы. У меня там знакомая работает — можно будет выбрать любую дату, — продолжает Светлана. — Мы уже присмотрели зал для проведения банкета. С нашей стороны будет семьдесят человек, а с вашей?
— Да мы не считали ещё, — отвечает мама с явным удивлением.
— Ну, и напрасно. Это ведь одна из самых важных вещей. От количества гостей напрямую зависят расходы на банкетную часть.
Мы с мамой переглядываемся. Кажется, даже Дима на этом моменте начинает нервничать. Однако прямо возразить матери не решается.
— У нас родни не так много, — произносит папа. — Мы с женой тоже единственные дети в своих семьях.
— Вот и отлично, если с вашей стороны будет мало, мы сможем своих больше позвать. Кстати, тамаду я тоже приглашу знакомую. И да, Ань, начнёшь искать платье, обязательно мне позвони. У дочки моей подруги свой свадебный салон. Она нам самое лучшее подберёт и скидку сделает.
Мне не остаётся ничего кроме как кивнуть. Хотя в душе всё сильнее крепнет чувство неправильности происходящего. Как-то всё совсем иначе я себе представляла. Более легко и непринуждённо, наверное. А тут на меня не то корсет надели, мешающий дышать, не то ярмо повесили. Я, стиснув зубы, терплю потому, что не хочу портить вечер. Терплю потому, что они родители Димы, а я его люблю. Терплю опять же из уважения к старшим. Хотя безусловно мне хочется какой-то возразить. Я сжимаю Димину руку под столом и вздыхаю. Надеюсь, что позже, когда мы останемся одни, я смогу высказать ему всё, что думаю.
— Мне хочется самой выбрать платье, — говорю я, провожая его до машины. Он хмурится.