В тот счастливый час, когда в Полярном гремели оркестры и в семьях моряков слышался звон бокалов, Головко, размышляя о будущем, писал: «Выстояв под страшным напором, одержав победу, которая уже сейчас признана исторической, мы обязаны помнить, что немецкий фашизм — всего лишь один из отрядов империализма. Бдительность и еще раз бдительность— вот закон нашего времени в непрекращающейся и только видоизменяющейся схватке двух миров».
Любимые музы
Арсений Григорьевич Головко, от природы жизнерадостный, общительный человек, среди людей и для людей. Это знают его товарищи по оружию — моряки, летчики, партийные и советские работники, историки, художники, кинорежиссеры. Они могут рассказать, как в 1927 году, в год десятилетия Октябрьской революции, курсант училища имени М. В. Фрунзе вступил в ряды партии и через всю жизнь высоко пронес звание коммуниста. Как не раз избирался в верховные органы страны и, будучи депутатом Верховного Совета РСФСР и СССР, принимал участие в решении государственных вопросов, как чутко реагировал на письма своих избирателей, помогал советом писателям, актерам.
Мне тоже довелось иметь дело с Головко, наблюдать его в разных ситуациях, ощутить его благотворное влияние на окружающих…
Помню, на Северный флот приехал писатель Вениамин Александрович Каверин. Он поселился у меня, и в первый же день мы пошли на прием к командующему.
Замечу, что Арсений Григорьевич всегда проявлял поразительную осведомленность в литературе. Мы удивлялись: когда он находит время читать? Но многие книги, выходившие в ту пору и еще пахнувшие типографской краской, стопочкой лежали у него на этажерке. Стоило об этих книгах заговорить, как можно было удостовериться в том, что они стоят тут не для украшения. Слово Головко о литературе всегда было мнением взыскательного читателя, обладавшего хорошим вкусом. Он был рад приезду Каверина, читал многие его произведения и с ходу задал ему вопрос:
— Кто выведен в вашем романе «Два капитана» под именем Саши Григорьева?
Каверин охотно рассказал о том, что был в Ленинграде летчик Клебанов, учился в осоавиахимовской летной школе, потом работал в гражданском воздушном флоте на дальних северных линиях. Он и послужил прообразом главного героя книги. Затем Вениамин Александрович сообщил, что здесь, в Полярном, он намерен закончить вторую книгу романа, чему Головко обрадовался:
— Прекрасно! Если потребуется какая-либо помощь, обращайтесь без всякого стеснения в любое время дня и ночи.
Вениамин Александрович, человек в высшей степени скромный и, больше того, застенчивый, старался не беспокоить Головко. Но все, что ему требовалось, он увидел и узнал. И завершил вторую часть романа «Два капитана». Саша Григорьев воюет на Северном флоте. Помните: «В паре с одним капитаном мне удалось потопить третий транспорт в конце августа 1942 года. «Малютка» знаменитого Ф. с моей помощью утопила четвертый. Об этом не стоило бы упоминать — я шел пустой и мог только сообщить координаты германского судна, но Ф. пригласил меня на «поросенка», и с этого «поросенка» начались события, о которых стоит рассказать». Не стану скрывать от читателей: под таинственной буквой «Ф.» скрывается подлинная личность знаменитого подводника И. И. Фисановича.
Велик был интерес командующего к искусству, будь то театр, музыка, живопись, скульптура. «Я люблю искусство, вероятно, потому, что природа не одарила меня такими талантами», — признавался Головко, не понимая того, что иметь душу художника — это не меньше, чем владеть художественным мастерством.
Арсений Григорьевич всегда и всячески поддерживал все виды творчества, не раз приглашал артистов из Москвы. Вот и в самый канун войны в Полярном оказался на гастролях Московский музыкальный театр имени К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко. 19 июня на спектакль «Перикола» пришло руководство флотом во главе с командующим. И многие зрители решили: опасность пронесло, обстановка разрядилась. А 22 грянул гром, и театр уехал в Москву, оставив декорации и реквизит. Но у Северного флота был свой театр, и все это хозяйство пригодилось. Главный режиссер театра, молодой, весьма одаренный Валентин Плучек, с успехом ставил пьесы из классического репертуара.