моции, чего тоже давно не было. И Кунсайт, поддавшись порыву, думал обнять жену. Но как только он приблизился к ней, Усаги неожиданно оттолкнула его. - Не прикасайся, - одними губами прошептала она и попятилась к выходу из гостиной. Взяв себя в руки и подавив внезапный приступ нежности, Кунсайт холодно спросил: - Куда ты собралась? Какими бы ни были их отношения, Кунсайт понимал, что не стоит отпускать Усаги в таком состоянии. Её броня, которую она наращивала эти годы, дала трещину. Пусть Усаги не поддалась его порыву, но сейчас она плакала от беспокойства за родителей. - Я же сказала: к косметологу и по магазинам. - Казалось Усаги была не в себе и она действительно собиралась уйти. - В таком состоянии тебе лучше остаться дома, а я займусь поисками твоих родителей. Кунсайт шагнул было к жене, но та в протест выставила руку перед собой. - Какое тебе дело до моего состояния? - неожиданно серьёзно заговорила она. - Опять решил поиграть в заботливого мужа? Не стоит, - Усаги отрицательно помотала головой. - Я знаю твоё истинное отношение ко мне, поэтому... если ничего не изменилось, оставь меня в покое! - прошипела она. - Как знаешь. И, засунув руки в карманы брюк, Кунсайт зашагал к своему кабинету, а Усаги покинула дом. Усаги знала, что для Кунсайта этот жест утешения ничего не будет значить, а вот для неё это могло плохо закончиться. Стоило ему лишь пробить малую брешь в её броне, она снова будет мучиться и страдать. Потому даже на обычные объятия Усаги, зная себя, не решилась. Лучше не рисковать и не испытывать себя. Она вылетела за территорию дома и уселась в ждавшее её такси. Слёзы лились ручьём, ведь потерять обоих родителей одним махом не горе, а трагедия. Пусть их не оказалось в доме, но шансов на то, что они живы, почти никаких. Но ключевым словом было «почти» и Усаги втайне верила, что все ещё может обойтись. Она достала телефон и, повертев его в руках, Усаги набрала номер. Она его знала на память, но не звонила по нему уже три года. Трубку взяли сразу же, будто давно ожидали её звонка, но Усаги это не удивило. Он всегда отвечал на её звонки сразу же, в любое время дня и ночи. - Привет, Сейя, - тихо проговорила Усаги. - Алло, кто это? - на том конце провода послышался наигранный вопрос. - Это Цукино, не притворяйся, что не узнал, - она закатила глаза, не настроенная на шутки. - Серьёзно? - голос перестал веселиться. - Насколько мне известно, твоя фамилия уже давным-давно Синода. - Да, я вышла замуж, - у Усаги не было сил даже на колкости. - А когда-то обещала, что твоя фамилия будет Коу, - голос стал тише. - У меня не было выбора, - выдохнула она. - Да и позвонила я тебе явно не для того, чтобы ностальгировать. - Я знаю, зачем ты позвонила. Дело ведь в родителях, не так ли? - Сейя говорил тихо и спокойно. - Ты знаешь, где они? - в лоб спросила Усаги. - Нет, но у меня есть некоторые предположения. Мои люди уже работают. - Сейя, не томи! - взвыла она. - Не по телефону. Приезжай на наше место. На том конце провода послышались короткие гудки. - Чёрт! - выругалась Усаги, требуя остановиться немедленно. Рассчитавшись с таксистом, она вышла в центре Токио и смешалась с толпой. Меньше всего Усаги хотела видеть его! Его - Сейю Коу, за которого когда-то готова была умереть. Свою первую любовь, которая на всю жизнь отпечаталась в сердце неизгладимым шрамом. Невидимым шрамом на сердце и вполне реальным на запястье, по которому она прошлась лезвием в тот день, когда он исчез из её жизни. Еще будучи детьми, они вместе росли и взрослели, и так же вместе проводили свободное время. Они дышали друг другом. Их отцы были лучшими друзьями и боевыми товарищами, оттого и дети также дружили между собой. И все было бы хорошо, если бы однажды Кенджи не застал юную Усаги с Сейей в постели за весьма красноречивым занятием. То были лишь прелюдии, но ещё немного, и парочка скрепила свою любовь физически. Но не успела. Конечно, это вполне нормально, когда мальчик и девочка растут вместе, между ними может возникнуть нечто больше, чем дружба. Их взаимная любовь вспыхнула одновременно и в очень раннем возрасте, и пара училась целоваться друг на друге. Оба не могли дождаться, когда они, наконец, созреют, чтобы полностью раствориться друг в друге. А в итоге им пришлось расстаться. Кто знает, чем бы всё закончилось, не застань их тогда Кенжи, но в тот роковой вечер Сейя и Усаги виделись в последний раз. Цукино тут же рассказал обо всем товарищу, который не хуже самого Кенжи знал об обязательствах перед Синодой. Так же он знал, чем может закончиться эта безумная любовь его сына и дочери Цукино. Потому отцы не придумали ничего лучше, как отправить Сейю в Америку, сменив номера телефонов обоих. Семья Цукино, в свою очередь, переехала в другой район, чтобы письма Сейи не попали в руки Усаги. Ей же внушили, что Сейя сам решил уехать, не пожелав с ней попрощаться. А Сейе сказали, что Усаги обвинила его в домогательстве. Для неё это стало сильным ударом, Усаги даже пыталась покончить с собой. Но по окончанию школы Сейя вернулся. Он приехал на похороны отца, которого убили в очередной стычке между кланами Якудзы. Именно там они и увиделись снова. Убитый горем Сейя и обиженная на него Усаги. Они даже не поговорили. Но в скорости Сейя позвонил... Он упорно внедрялся в клан своего отца, и делал успехи, поэтому достать номер Усаги ему не составило труда. Обида друг на друга не дала возможности им поговорить и всё выяснить, и это был первый и последний их разговор. Но это не мешало знать номера телефонов друг друга наизусть. Очнувшись от воспоминаний, Усаги прыгнула в очередное такси, дабы запутать следы. Годы жизни с Кунсайтом научили её осторожности, и она всегда чувствовала, что Рэне где-то рядом. Но при большом желании Усаги хватало ума потеряться из виду, причём вполне естественным образом. Оказавшись на месте, Усаги быстро добралась до пирса. Когда-то тут стояло ржавое судно, а сейчас красовалась яхта. Ещё раз обернувшись по сторонам, Усаги опустила ступеньки и прошла на борт, тяжело вдыхая и выдыхая. Он стоял к ней спиной. Высокий подтянутый брюнет, с низким длинным хвостом. Сердце Усаги учащённо забилось, и она не могла вымолвить ни слова, продолжая стоять в паре метров от него. Помедлив минуту, Сейя наконец повернулся, просияв своей обворожительной улыбкой, за которую когда-то, Усаги готова была продать душу дьяволу. - Привет, моя Куколка. Его повзрослевший голос прозвучал отрезвляюще, рассеивая чары нахлынувших чувств.