Еду по городу, не зная, куда себя деть. Ехать к ней и умолять мне открыть? Откроет, никуда не денется, а на утро то же самое лицо сделает. Меня достал этот замкнутый круг. Сначала я должен хоть что-то узнать.
Домой поеду. Отосплюсь, приведу мысли в порядок, а завтра все равно встретимся. Надеюсь к тому времени у меня уже будет информация, что за ублюдок ей названивает.
Вхожу в квартиру, бросаю ключи на комод у зеркала. Прохожу в гостиную, раздеваясь на ходу. Ловлю себя на мысли, что меня раздражает мое гребаное одиночество, которому еще неделю назад я был несказанно рад. Всему она причина. Змеей заползла в сердце за считанные дни. Изменила меня. Привязала к себе, сама того не понимая. Влюбила.
Принимаю холодный душ и сразу отправляюсь в постель. Надо разгрузить мозг. Какое-то время не думать, не злиться и не представлять ее лицо, которое, есть риск, что я увижу во сне.
Просыпаюсь от вибрации под подушкой. Судорожно нахожу рукой смартфон, поднимаюсь на локте, присматриваюсь и разочаровываюсь. Не она. А чертов Макс, которого давно уже не слышал и не видел. Даже знаю зачем звонит. Время идет к ночи. И так все понятно.
Мне неинтересно, но все же принимаю звонок:
— Алло, — падаю головой на подушку.
— Ты сидишь? — уж больно серьезный какой-то. На всякий случай смотрю еще раз на экран. Макс.
— Я лежу. Говори уже.
— Я такое сейчас узнал… — серьезность куда-то делась, усмехается. — Надеюсь, ты бросил затею укладывать ту крошку в постель? Ну, которая из кафешки в клуб переметнулась.
Распахиваю глаза и рывком сажусь.
— Что ты узнал?
— Че, правда интересно? Все еще интересна тебе эта коза?
— За языком следи, урод, — рявкаю я трубку. — Быстро говори, что знаешь. Не зли меня.
Придурок усмехается, явно нетрезв.
— Ладно-ладно… Слушай. Только с кровати не свались, — терпение уже трещит по швам. — В общем, я только что из кафешки, в которой мы сидели из-за твоей этой девчонки. Я там с одной официанточкой сблизился и…
— Ближе к делу!
А у самого нервяк дикий, в жар бросает. В ожидании чертовой катастрофы, бомбы, которая разделит мою жизнь на до и после.
— Ну не торопи! Слышишь же, что у меня еле язык шевелится…
— Я слышу! Так что успей все рассказать мне прежде, чем вырубишься! Причем тут вообще Полина?
— Полина твоя… лживая зараза, понял? Знаешь, почему она уволилась, м? Знаешь?
— Почему?! — ору уже. — Кириллов, мозг мне не парь! Выкладывай!
— Она беременна. Ее тошнило от запахов жратвы, потому она и свалила в клуб. Мне рыжая Мариша все выдала. Сам можешь у нее все спросить.
«Она… она не хочет работать с едой. Чушь какая-то, правда?», — раздается в голове голос той блондинки, что сообщила мне об увольнении Полины.
Ищу в своих мыслях что-то… Ну хоть что-то, что может заставить меня думать, что это может быть неправдой! Не нахожу!!!
Нет… Нет!!!
— Эй, ты че там, вырубился от шока? Я сразу понял, что она та еще...
Шлю дебила на три буквы и, резко подорвавшись с постели, набираю ее.
Абонент временно недоступен…
С ревом швыряю телефон в стену и начинаю искать штаны. В темноте! Запинаюсь, кричу ругательства, чувствуя, как злость и боль кипящей лавой накрывает всего меня, делая опасным и безжалостным.
Врубаю наконец свет и выворачиваю шкаф.
Надеваю кроссовки без носков и бегом вниз, наплевав на лифт.
Сажусь в машину и срываюсь со двора. В пик злости по дороге колочу руль как ненормальный, но каждый раз после очередного приступа откидываюсь на спинку сиденья и глубоко дышу.
Сам себя спрашиваю: «на какой черт мне это надо, зачем еду… смотреть в ее глаза?»
Могу все упростить, как я это люблю. Ее завтра даже в здание не запустят, и на этом все.
Опять же бью по рулю от собственного бессилия, чувствуя, как рушится вся моя система, что работала раньше.
Не могу я так.
Чувств моих эта правда о ней не отменяет.
Я должен с ней поговорить.
Может, это все-таки ложь, а эта сука просто решила оболгать ее; возможно подумала, что богатый придурок Макс на свидание ее хочет пригласить, вот и оклеветала, позавидовав. Все может быть. Выясню.