— Внезапная смерть, — проговорил он на прощание. — Возможен криминал. Я должен сообщить в полицию.
Марина снова заплакала. На лице брата Вениамина вдруг промелькнула мгновенная торжествующая гримаска. И только прислуга Арина, прибежавшая из кухни, вдруг бросилась сверху на прикрытое пологом тело Гены и стала по-бабьи причитать над ним и плакать.
Я подошел к кушаньям и напиткам, что потреблял перед смертью покойный. Понюхал. Его бокал источал очевидный запах миндаля.
— Господа, — проговорил я, — а ведь хозяин, вполне вероятно, был отравлен.
На миг воцарилась тишина. Замерла и затихла на теле оплакивавшая Геннадия прислуга. А затем послышался строгий голос продюсерши Эльвиры: «Внимание! Я прошу всех выслушать меня! Кто это сделал? Я предлагаю тому, кто совершил убийство, признаться прямо сейчас, до прихода полиции».
Моя Катя, вся побледневшая, ни кровинки в лице, вцепилась мне в руку. Ее ноготки впились мне в ладонь. Немая сцена продолжалась. Все переводили взгляды друг на друга. Эльвира — на Марину. Вениамин — на юношу Андрея. Вера — на нас с Катей. И только Ариша, казалось, не замечала ничего, стояла на коленях у тела и оплакивала формально чужого ей человека. Впрочем, чужого ли? С какой стати она так убивалась?
И тут снова высказалась продюсерша. В пиковой ситуации особенно заметно стало, что она женщина, привыкшая командовать и повелевать.
— Раз никто не хочет признаваться — я не желаю, чтобы в моих делах и моей личности копались всякие малограмотные районные полицейские. Екатерина мне поведала, — ее взгляд устремился прямо на меня, — что вы, Павел, являетесь частным детективом. Это так? — Я смиренно подтвердил, что она права. — Тогда вам следует, — голос дамы звучал непреклонно, — раскрыть это дело, здесь и сейчас, до того момента, как тут начнут шнырять отечественные полисмены, доморощенные Шерлоки. Чтобы мы им предъявили уже готового обвиняемого, желательно вместе с его признанием.
Признаться, я слегка потерялся.
— Но дело так быстро не делается. — Пробормотал: — Подумать только, вы хотите, чтоб я раскрыл убийство, да еще в пожарном порядке, до приезда полиции.
— Не кокетничайте, — отрезала Эльвира. — Кто знает, когда полицейские до нас доберутся. Сегодня праздничный день, все пьют, и полисмены не исключение. Берите, Павел, бразды правления в свои руки.
Я оглянулся по сторонам. Катя смотрела на меня с надеждой. Она шепнула: «Давай, дорогой, у тебя получится». Да и остальные — Вениамин, «графиня» Вера, хозяйка Марина и даже малахольный Андрей взирали на меня, словно я был если не мессией, то его младшим братом.
— Ради бога, — развел я руками. — Я попробую. Но я ничего не обещаю. — И я как бы мысленно нацепил на себя мундир расследователя и через минуту, ощущая себя в новом качестве — на работе, обратился к вдове: — Я вижу, в доме много видеокамер. Как и где я могу получить к ним доступ?
Взор Марины заметался:
— Я… я не знаю. Этим только муж занимался. Я представления не имею, как тут все устроено. Есть ли пульт какой, или он через компьютер всем управлял? Нет, нет, я совершенно ничего не знаю.
— Тогда это отложим. Давайте так. Я побеседую с каждым из вас. В отдельной комнате. А остальные, прошу вас, по ходу, не обсуждайте с товарищами по несчастью обстоятельства дела. А первой, — я обратился к продюсерше, — я попрошу вас.
Она криво усмехнулась:
— По принципу, кто предложил, тому и отвечать? Что ж, идемте. — И она сама указала мне на кухню. Да, это помещение, смежное со столовой-гостиной, и мне представлялось наиболее удобным для опросов свидетелей. Все рядом, далеко ходить не надо. Мы вошли в кухонное помещение, и я закрыл за нами дверь в столовую. Продюсерша первая заняла место за столом. Я уселся напротив.
— Кто убил Геннадия? — с места в карьер спросил я, внимательно отсматривая реакцию визави.
— Помилуйте, откуда я знаю?!
— Вы убили его?
— Нет. — Тут, по моим наблюдениям, она, как мне показалось, не соврала. Но все-таки что-то она скрывала, какой-то камень за пазухой имела. Я продолжил опрос:
— Кому выгодна смерть Геннадия? Кто выгодоприобретатель?
— Представления не имею.
— Наверное, Марина? — подсказал я. — Она жена. Она и сын, они ведь все после него наследуют?
Продюсерша покачала отрицательно головой: