Я указал женщине на стул и с лету спросил, вперившись ей в зрачки:
— Вы убили Геннадия?
Она нервно расхохоталась:
— Господь с вами, с чего вы взяли?
— Его отравил ваш муж?
— Да нет же, отчего?!
— Вениамин и вы — прямые наследники Геннадия.
— И что, значит, сразу надо убивать?
— Вы знали, что они с Мариной формально не женаты? Что вот-вот собирались пожениться?
— Знала — и что?
— А то, что, когда бы они поженились, вам с мужем ничего б не обломилось.
— Перестаньте! И потом, они с Мариной много лет прожили вместе. Я думаю, она и сын ее в любом случае имеют право и на дом этот, и на квартиру в Москве.
— Нет, согласно Семейному кодексу, ни на что она права не имеет.
— Мы, во всяком случае, ее выселять отсюда не станем.
— Вы говорите, что не вы Гену убили. Хорошо. А кто — как вам кажется?
Женщина нервно оглянулась и понизила голос:
— По-моему, это сделала сама Марина.
— С чего вы взяли?
— А кто, кроме хозяйки, имеет свободный доступ ко всем блюдам? Напиткам?
— Но зачем ей убивать своего сожителя?
— А вы видели, как Гену оплакивает Ариша? Она горюет явно больше, чем Маринка. Наверняка между нею и покойным что-то было. А какая нормальная жена потерпит, чтобы ее муж ей изменял — да с кем? С прислугой! Только я вам ничего не говорила. Еще не хватало нажить мне в лице Маринки врага. Она, знаете ли, особа мстительная.
— Я понял вашу позицию, — заметил я. — Что ж, я вас больше не задерживаю.
Я проводил Веру. Сначала я думал, что следующим вызову мужа Вениамина, но после того как женщина безапелляционно указала мне на Марину, я пригласил на кухню жену убитого. Попутно я оглядел мизансцену, сложившуюся в гостиной. Все пребывали на своих местах, находясь в разной степени уныния. Черный котяра продолжал возлежать на прикрытом трупе. Я взял со стола бутылку виски и вызвал к себе свежеиспеченную вдову. Марина безропотно встала и прошла ко мне на кухню.
— Хотите выпить вискарика? — предложил я.
Она испуганно отшатнулась.
— Нет, зачем?
Я понюхал горлышко бутылки: нет, цианидом не пахло.
— Вы подлили яд в бокал своему мужу?
— С чего вы взяли?!
— Вы знали, что ваш супруг и прислуга Арина находятся в связи?
Женщина поникла.
— Да, я знала.
— У вас есть мотив. Вы хотели отомстить супругу за измену и поэтому его убили.
— Нет-нет-нет! — прокричала она. — Он обещал мне, что все прекратит! А Аришку мы договорились уволить, я бы ее рассчитала, со следующего месяца! Нет, нет, я не убивала.
— Так у кого, по-вашему, поднялась рука на Геннадия?
— Вы ведь понимаете, что точно я знать ничего не могу, что у меня могут быть только подозрения?
— Да, я все понимаю. Говорите.
Женщина понизила голос:
— Я думаю, она, Ариша, и убила.
— С какой стати?
— Только она подавала еду и напитки — кому, как не ей, было проще всего подлить яд моему супругу?
— А мотив‐то какой у нее, по-вашему, был?
— Она была девушкой. Он совратил ее. Он испортил мои отношения с нею. Теперь она лишится хорошей работы, теплого места.
— С трудом верится, чтобы это могло стать мотивом для убийства.
— А Арина, насколько я узнала ее, особа странная, не вполне адекватная. Даже если б не ее связь с Геной, я бы ее все равно уволила. Вдобавок она по образованию фармацевт. Где-то у себя в Тмутаракани соответствующее учебное заведение окончила. Поэтому в ядах толк понимает.
— Хорошо, я вас услышал.
Я проводил Марину и пригласил на кухню Арину. Она села скромненько, на краешек стула. Глаза у нее были заплаканные. Эта посторонняя, не сильно образованная, провинциальная девушка и впрямь убивалась по покойному гораздо более сильно и искренно, чем жена или же брат.
Я ее с места в карьер огорошил:
— Расскажите, Арина, как вы подлили яд в стакан вашему любовнику.
— Это не я.
— То, что покойный был вашим любовником, вы не отрицаете?
— Чо уж тут отрицать, теперь все видят.
— А кто, по-вашему, отравил Геннадия?
И тут она молвила — совершенно спокойно и убежденно:
— Андрюшка.
— Андрей?! — поразился я. — Сын Марины? С какой стати?
— Слабый он до меня, — эпически начала девушка. — Много раз приступал. А он мне как до фонаря, если по-простому говорить. Гнала я его. А Андрюшка знал, что я с Геной замутила. Ревновал. Бесился. Вот и приговорил отчима-то. — Тут она вдруг спохватилась и заговорила быстро-быстро: — Но у меня против него никаких улик или, там, алибей нет! Это я гипотезу такую построила.