— Ладно. Жду тебя в машине.
С радостным воскликом я подпрыгнула на месте, скача по лестнице отвела Чарли в квартиру. Когда заперла замок, в голове проскользнула мысль, что Ян уехал, и я вернусь на пустую парковку, но нет. Черный вычурный автомобиль стоял на месте.
— Нам в “Метеор”, тут недалеко, — плюхаясь на переднее сиденье сказала я.
Счастливая улыбка не желала спадать с моего лица, будто с каждой новой выторгованной минутой рядом с Яном продлевалась и моя жизнь. Тут было нечто большее: ведь он охотно отдавал мне эти самые минуты, он тоже не хотел заканчивать наше затянувшееся свидание. Свидание… Неужели, мы идем на свидание?! Парень и девушка едут в кино на ночной сеанс, что еще это может быть? Деловая встреча? Я прыснула собственным мыслям.
— Вижу, ты и правда жаждешь посмотреть этот фильм.
— Простите.
Судя по тону Ян не разделял мой энтузиазм, но в его глазах все равно плясали озорные огоньки. Если б не они, я бы решила, что заставляю его. Он коротко повернулся ко мне и бросил теплую улыбку. Он хочет, хочет пойти со мной!
До начала сеанса оставалась минутка, когда я купила и распечатала билеты в автомате. Как и ожидалось: в кинозале кроме нас было занято всего три места, на дальних рядах. Я купила на первом и не прогадала. Экранчик не блистал своими размерами. Я почти схватила Яна за руку, чтобы потянуть его в зал, но в последний момент опомнилась. Мы в общественном месте. Пусть из народу остался лишь персонал, да пара зевак, нельзя так бездумно походить на парочку. Мы со стороны выглядим, как отец и дочь! Нужно соответствовать.
И вот мы рядом в темноте зала. Играет протяжная японская музыка, сменяются неспешные планы. Даже не знаю, что именно очаровывало меня в “Объятиях бабочки” — сочетание мелодии и картинки, сюжет о скромной и послушной девушке, которая сначала обрела, а потом потеряла любовь, или налет необычной аутентичной мистики, из-за которой история иногда казалась долгим сном.
К концу фильма я обнаружила себя крепко сжимающей руку Яна, по моим щекам бежали прохладные слезы, а груди пылала приятная боль. Пошли титры, но свет еще не включали. Беззащитная и растроганная я повернулась к Лёшиному папе. Спокойно, даже умиротворенно он посмотрел на меня в ответ. Его бездонно-темные глаза тоже блестели, и мне показалось, что он понимает тончайшие оттенки моих чувств, что я разделила с ним маленький, известный лишь нам мирок, и больше в нем никого нет. Ян отпустил мою руку и нежно вытер слезы с моих щек, сначала с одной, потом с другой… А потом он приблизился. И поцеловал меня.