Солнце уже зашло, на узких улицах нижнего Манхеттена сгущались сумерки. Но, до похожей на знакомую ему по России тюремную красную башню, гостиницы «Джейн» было близко.
Гудок проходящего парохода вывел Фёдора из хмельной задумчивости. Его насторожил негромкий разговор и приближающиеся мерно короткие тени.
— Эй, осси (1), огонька не найдется. — сказал кто-то долговязый с итальянским акцентом.
Похоже его ждали, и будет драка. Что ж, не впервой.
— Мой табак крепок для тебя, сеппо (2)
Его рука скользнула к кожаному штиблету, служившему голенищем его левому ботинку-челси.
Примечания:
1. Уничижительное прозвище австралийцев данное американцами
2. Пренебрежительное название американцев австралийцами
Глава 12. По семейному
САСШ. НЬЮ-ЙОРК. ГРИНВИЧ-ВИЛЛИДЖ. РАЙОН ДОКОВ. ПОЛНОЧЬ. 23 июня 1920 года.
Как оказалось, пригнулся к голенищу Фёдор вовремя. Где-то сбоку раздался тикающий звук и, пока он повторился три раза, Сергеев успел уйти в тень здания и принять на свой боуи (1) направленную в него баллестру (2). Ударил нападающего он по запястью плашмя и тот от неожиданности и боли выронил свой тикающий стилет. Поджав руку, нападающий по инерции вылетел вперёд и упал перед своими товарищами.
— Che due palle! (3) — выкрикнул по-видимому главарь банды.
— Кретин. Ты с ножом с этим увальнем справится не можешь? — продолжил он.
— Вставай, Тони — сказал чубатый «босс», пнув упавшего.
«Похоже моего тесака, эти самонадеянные кретины малолетние не заметили. А ведь старших я на погрузке и в баре видел…» — подумал Фёдор, «но знавал я уже и подобных пролетариев».
Упавший вскочил и проорал в темноту:
— Che te pozzino ammazza! (4)
— Идиот. Он по-итальянски не понимает, — усмехнувшись сказал главарь.
— Эй, австралиец, кидай кошель сюда или выходи, и мы тебя резать будем. — проорал на английском осмелевший за спинами подельников мелкий неудачник.
— И чем же вы меня tagliare (5) собираетесь? — ответил, выступая из мрака и пряча свой нож за спиной Сергеев.
Итальянцы немного опешили. Но видно быстро сообразили, что, работая в порту можно выучиться не только итальянскому. И по лицу главаря было понятно, что он начал опасаться, что противник может знать что-то не только из языка, но и из ножевого боя.
— А вот этими милыми ножичками, осси, — ответил ранее молчащий бандит, синхронно с главарем раскладывая в одно нажатие длинные дуэльные Sfarziglia Napoletana (6).
Фёдор секунду наблюдал как эти два манхэттенских булли (7) запрыгали, рассчитывая на быструю бесчестную зумпату (8).
— Это разве ножи? Вот это нож. — Сергеев достал из-за спины шестнадцатидюймовой лезвие своего «тесака».
Главарь присвистнул. Со стороны подпольной портовой пивной стали приближаться неровные шаги мычащих какую-то песню докеров.
— Уходим. — сказал старший, покончив с «танцем».
— Умберто, да мы его в два пера… — возмутился второй боец.
— Уймись, Джузеппе, мне не улыбается если он при этом отрубит тебе руку, а его дружки потом порежут нас на шнурки. Живей. — скомандовал главарь и тройка быстро растворилась в ночном сумраке.
1. Большой техасский нож, всемирно прославленный «Крокодилом Данди».
2. Дуэльный нож из южной Италии, при открытии издает три тиканья которые обозначают начало поединка
3.(ит.) «Какого черта!» буквально «Какие два яйца!»
4. (ит.) «ты будешь зарезан»
5. (ит.) «резать»
6. Тонкий выкидной дуэльный нож из итальянской Кампаньи.
7. Дуэлянты на ножах.
8. «Прыгающий бой» — итальянская дуэль на ножах.
САСШ. НЬЮ — ЙОРК. БРОДВЕЙ26, Standard Oil Building, 23 июня1920 года.
Эдвард Мандел Хаус спускался в отдельном лифте с двадцать шестого этажа, освещавшего керосиновым факелом своего шпиля весь нижний Манхэттен с небоскрёба Standart Oil. Вчера он связался c заинтересованными лицами и изложил им суть своей беседы с английским резидентом в Центральном парке. Утром же необычно рано позвонили уже ему, и час назад он был внутри этой, важнейшей в американской экономике, высотки.
Спустя полчаса он благодарил Бога, что не разделил судьбу гонцов приносившим правителям Востока плохие вести. Правители Запада были всё-таки цивилизованней. Его ценили и даже не выставили за дверь, но он чувствовал, что впредь ему будут менее рады.