И все-таки самой роскошной причудой явилась мраморная платформа, воздвигнутая между столовой и залом для гостей и огороженная резной балюстрадой, на которой разместили астрономический телескоп и кресло, подогнанное под маленькое тело хозяйки, точно хороший костюм. На эту платформу Виолета поднималась в маленьком лифте, который приводился в движение установленным на крыше механизмом, замаскированным под арку в стиле Тюдор, выкрашенную в зеленый цвет.
В Буэнос-Айресе Виолета вернулась к религии своих предков. Вечерами по пятницам посещала синагогу, научилась читать на иврите и выправила себе ктубу, написанную по всем правилам каллиграфии, — это было подложное свидетельство о браке, заключенном пятьдесят лет назад. Виолета заключила документ в бронзовую раму с барельефами, изображавшими четыре времени года, и приказала повесить его на самом видном месте в столовой. Рядом с каждой дверью в доме она повесила золотую мезузу с именем Всемогущего и стихами из Второзакония.
И все-таки одиночество ее угнетало. Альсира рассказала мне, что Виолета нанимала двух женщин для уборки дома, но обе они были уличены в воровстве шелковых отрезов и обе пытались вскрыть шкатулку с драгоценностями. В 1975 году почти каждую ночь слышались автоматные очереди и телевизор сообщал о том, что партизаны нападают на казармы. Виолета почувствовала облегчение, узнав, что правительство возглавили военные и что они бросают за решетку всех, кто оказывает сопротивление. Спокойствие ее длилось недолго. В конце осени 1978 года[57] Виолета два раза упала, выходя из ванны, и ее начали одолевать страшные приступы астмы. Доктор потребовал от нее перебороть недоверие и нанять сиделку.
Виолета провела пятнадцать собеседований и осталась недовольна всеми претендентками: одни слишком много ели, другие обращались с ней как с недоразвитой девочкой, кто-то просил два свободных дня в неделю. Однако последняя, явившаяся тогда, когда старушка уже потеряла всякую надежду, даже превзошла ее ожидания: это была девушка прилежная, молчаливая и, казалось, обладающая таким стремлением услужить, что — по словам девушки — предпочитала выходить из дому только в случае необходимости, раз в две недели за покупками. Она предъявила безупречные рекомендательные письма: первое было написано капитан-лейтенантом, который выражал «свою благодарность и восхищение подательницей сего, которая в течение четырех лет заботливо ухаживала за моей матушкой вплоть до ее кончины»; второе письмо было от капитана второго ранга, который был обязан сиделке выздоровлением супруги.
К тому же Маргарита Лангман обладала преимуществом веры: она была богобоязненной иудейкой. Виолета впала в зависимость от нее, подобно паразиту. Никто и никогда не предупреждал ее желаний. Маргарита предчувствовала их раньше, чем они появлялись. Почти каждую ночь, когда старушка наблюдала созвездия, девушка простаивала рядом с ней на ногах, подкручивая колесики телескопа и объясняя хозяйке незаметные глазу перемещения Южного креста. Казалось, у нее сделана прививка от усталости. Когда девушка не находилась при Виолете, она занималась посудой или шила. По телевизору и по радио без конца передавали предупреждения правительства, которые усиливали в обеих женщинах недоверие к чужакам: «Знаете ли вы, где сейчас ваш сын?», «Знаком ли вам человек, звонящий в вашу дверь?», «Вы уверены, что за вашим столом не сидит враг государства?». Виолета была женщина хитрая и полагала себя способной с первого взгляда распознавать двуличных людей. И хотя она испытывала к Маргарите инстинктивное доверие, ее настораживало, что девушка уклончиво отвечает на расспросы о семье и что ни один из родственников — Маргарита говорила, что у нее их двое, — не приходит к ней и не звонит по телефону. Виолета боялась, что ее сиделка — не такая, какой кажется. Теперь, когда старая дама познала счастье настоящего общения, она не могла себе представить жизни в одиночестве.
Однажды утром, когда Маргарита отправилась на рынок закупить продуктов на две недели, Виолета решила обыскать ее комнату. Умение тайно исследовать имущество своей соседки в клане Мидгаль или содержимое сумочки продавщицы в церковной лавке Катамарки не раз позволяло ей вовремя предотвратить кражу или клевету в свой адрес. Однако на сей раз, через несколько минут после того, как Виолета отперла дверь и едва-едва успела рассмотреть опрятную постель с вышитыми подушками, несколько книг на ночном столике и чемодан на платяном шкафу, она услышала шум открывшейся входной двери; пришлось отступить. Теперь старушка сожалела о том, что выдала Маргарите весь набор ключей, но куда ей было деваться? Врач предупредил Виолету, что еще одно падение может приковать ее к постели, а в этом случае она вообще поступала в полное распоряжение своей сиделки. Лучше было испытать ее, пока этого не произошло.
57
Неточность у Элоя Мартинеса: выше сказано, что Виолета Миллер обрекла на смерть свою сиделку Каталину Годель в 1977 году.