Англичанин опустил взгляд, а его пальцы нервно забарабанили по столу. Он пытался подобрать возражения, но их почему-то не находилось. Юридически русский дипломат был безупречен. Нашли же такого гада. Раньше одни шуты были, — всё товаров заморских себе лично выпрашивали.
— Я понимаю всю сложность вашего положения, сэр Картрайт, — продолжил Ордин-Нащокин, а его тон внезапно смягчился, став почти сочувствующим. — Московская компания в опасности. Здесь — лишение привилегий. В Англии… — кто знает, что ждёт компанию, лояльную короне, при новой власти? Кромвель, говорят, человек суровый и к казням весьма привычный.
Картрайт вздрогнул. Страх за судьбу компании и, главное, за собственную шкуру, если он вернётся в охваченную смутой Англию без доходов и с проваленным делом, сжал ему горло.
— Что вы предлагаете? — спросил он хрипло, поднимая глаза со взглядом, полным смеси надежды и подозрения.
— Помощь, — сказал глава Посольского приказа. — Лично. И возможность смягчить удар для вашей компании. Царь гневается не на вас лично. Он гневается на несправедливость. Жалобы русских купцов в вашу сторону давно известны: занижение цен на пушнину, завышение цен на английские товары, беспошлинная торговля. Отмена привилегий — ответ на эти жалобы. Но… — он сделал паузу, — есть путь сохранить лицо и доходы.
— Какой? — Картрайт наклонился вперёд.
— Подготовить поездку русской торговой делегации в Англию. Помочь организовать постоянное представительство в вашей стране. Мы же всё-таки не совсем дикари.
Картрайт отпрянул, как от удара.
— В Англию? Невозможно! Это прямое нарушение нашей монополии! Мы единственные, кто имеет право представлять английские интересы здесь и… русские там! К тому же — голос его снова зазвучал с вызовом, — без наших кораблей, Русь полностью останется без иноземных товаров!
Афанасий Лаврентьевич беззвучно усмехнулся.
— Бросьте, сэр Картрайт. Бросьте играть в монополию. Время исключительности прошло. Оно ушло вместе со спокойствием в вашей стране. В Англии хаос, и практически наверняка власть там окончательно захватят бунтовщики. А ведь через год-другой они к вам точно придут и спросят: а что это за компания, лояльная свергнутому королю? И что вы им ответите?
Томас Картрайт нервно сглотнул. Дипломат имел наглость «рисовать» перед ним именно ту картину, которую он опасался.
— Мы же, — продолжил глава Посольского приказа, — предлагаем вам безопасность. Здесь, в России. Ваше подворье, люди, капитал — под защитой царя. Английские корабли? — Ордин — Нащокин отмахнулся. — Оставьте эти угрозы. Ваш флот сейчас занят войной с роялистами, с голландцами, кто его знает, с кем ещё? Ему не до блокады далёкого Архангельска. Да и зачем? Чтобы лишить Россию сукна и железа? Мы найдём их через Речь Посполитую и Швецию. Дороже и сложнее? Да. Но переживём. А вот вы… — он посмотрел на англичанина пристально, — без русской пушнины, без доступа на наш рынок, с подмоченной репутацией в мятежном Лондоне? Что вы переживёте? Разорение? Арест? Забвение?
Глава Московской компании молчал, но его ошарашенное лицо выдавало, что сказанные слова ударили по больному.
— Моё предложение, — чётко произнёс Ордин — Нащокин, — таково. В этом году вы получаете свою комиссию за торговые операции в полном объёме. Как и прежде. Но взамен вы обеспечиваете безопасную поездку и пребывание в Англии нашей торговой делегации. Поможете нам с размещением представительства. Покажете рынок.
— А потом? — хрипло спросил Картрайт.
— Потом, — сказал глава приказа, — Московская компания будет работать на общих основаниях, как и все прочие иноземные и русские купцы. Платить пошлины, честно конкурировать. Но…вас не закроют. Ваше подворье останется. Вы сможете по-прежнему вести дела и сохраните, а может, и увеличите со временем доходы.
Ордин — Нащокин замолчал, ожидая ответа. Он видел, как в глазах англичанина борются страх, расчёт и остатки гордости.
— Вы…вы просто хотите воспользоваться хаосом в моей стране, — прошептал Картрайт и в его голосе уже не было прежней силы, а чувствовалась лишь горечь признания.
Афанасий Лаврентьевич не стал отрицать. Он кивнул, и в его глазах мелькнуло что-то холодное, почти жестокое.
— Естественно. Разве Англия не сделала того же? Во время Смуты здесь, на Руси? Когда ваши купцы скупали богатства за бесценок, пользуюсь нашей беспомощностью? Это закон торговли и политики, сэр Картрайт. Сильный всегда использует слабость партнеров для своей пользы. Сейчас слаба ваша страна. И слаба ваша позиция здесь. Я предлагаю вам не быть раздавленным, а заработать на этом хаосе вместе. Или… — Ордин-Нащокин развёл руками, — вы потеряете всё. И здесь, и весьма вероятно, в Англии.