– Иллюзия не может причинить вреда, – безразлично говорит Локи. – Неужели ты и вправду подумал, что я могу попытаться убить тебя? После всего, что было между нами.
– Но ты же... – громовержец не смеет поднять на брата взгляд. – Локи, я...
– Поэтому ничего не изменить, Тор, – младший запахивает халат и возвращается в постель. – Теперь иди.
– Я принесу тебе поесть, – зачем-то говорит Тор. – Ты должен есть.
– Хорошо, – равнодушно отзывается, Локи. – Принеси.
И Тор медленно идет к двери, чувствуя спиной взгляд брата.
Chapter XXXVII
– Так не может продолжаться вечно, – негромко говорит Тор в мутную ночную пустоту. Из окна тянет холодом, тяжелые занавеси раздвинуты, легкий тюль тихо шевелит ветер.
– Почему нет? – голос младшего тоже чем-то похож на ветер. Только на другой. Такой, который встречается только в ледяных пещерах Йотунхейма. – У нас есть такая роскошь, как вечность.
– Потому что это невыносимо для нас обоих, – тяжело складывает слова Бог Грома. – Ты не хочешь простить меня, что бы я ни делал.
Локи смеется. Зло, негромко. Громовержец не видит сейчас его лица, но отчетливо знает, что зеленые глаза младшего подернуты мутной пленкой яда, переполняющего все его существо. Иногда Тору кажется, что еще немного, и этот яд проступит на белоснежной коже его брата прозрачными блестящими каплями, которые будут скатываться вниз, словно слезы, оставляя за собой уродливые кровоточащие следы.
– Как это по-детски, брат, – судя по звуку, Локи поднимается и садится в постели. – Простить... Мы не ссорились.
– Тогда почему... – начинает было Тор, но маг перебивает его обидным смешком, заставляя стиснуть зубы.
– Мы ведь все уже обсудили, помнишь? – и Бог Грома напрягается, чувствуя, как Локи подходит совсем близко. Так, что при желании, если бы Тор обернулся, смог бы коснуться его, едва протянув руку. – Ничего не изменить. Сколько раз я должен это повторить, чтобы ты понял?
– Тогда почему ты еще не ушел? – со злым отчаянием спрашивает громовержец, сжимая кулаки.
– А ты? – вопросом на вопрос отвечает Локи, кажется, подходя еще ближе.
И Тору кажется, что еще мгновение, и он просто не выдержит. Напряжение, копившееся месяцами, наконец, найдет свой выход.
Но вместо этого он просто говорит:
– Ты знаешь почему.
Локи фыркает. Шелестит плотной тканью штор – наверное, проходится пальцами по складкам.
– Может, мне просто нравится смотреть на то, как ты мучаешься? – его присутствие за плечом становится чем-то вроде той пытки с ледяными каплями воды, размеренно падающими на темя. – Как вариант.
– А может, ты просто ждешь? – вдруг, решаясь, спрашивает громовержец, резко оборачиваясь.
Локи стоит совсем рядом. В одной нижней рубахе, белья под которой нет. И Тор на долгих несколько секунд залипает на том, как, ничего не скрывая, просвечивает ткань под молочно-белым светом вдруг показавшейся луны.
– Жду чего? – голос у Локи неуловимо меняется. В интонациях появляется что-то змеиное. Именно то, что всегда так пугало Тора. – Давай, старший брат. Не молчи.
Вместо ответа, Бог Грома грубо толкает его к стене, одновременно задирая легкую ткань рубахи. Локи всегда любил тонкий хлопок.
Под пальцами нежная холодная кожа, прикосновения сводят с ума.
– Не боишься? – Локи даже не сопротивляется, когда Тор почти что пошло сжимает его ягодицу.
– Чего мне бояться? – хрипло спрашивает громовержец, вцепляясь пальцами в густые волосы брата на затылке. – Я уже потерял все, что у меня было.
– Не все, – неуловимое движение, и Тор понимает, что сейчас к стене прижат он, а Локи гладит пальцами его горло. – Ты еще не знаешь, что такое терять. Я предлагаю тебе обмен, – в зеленой радужке мага отчетливо становится виден алый ободок.
– Какой? – коротко интересуется Бог Грома и прикусывает губы, ощущая, как член через несколько слоев ткани трется о пах младшего. И Локи тоже возбужден. Под тонкой рубашкой этого не скрыть.
– Правильный вопрос, брат, – Локи почти касается его губ своими. – Твои глаза.
– Что я получу взамен? – Бог Грома спрашивает это все равно. Хотя прекрасно понимает, что это соглашение отдает безумием. Довериться Локи – все равно что согласиться пройти сквозь зыбучие пески.
– Я стану твоим, – Локи улыбается. И есть в его улыбке что-то, всегда мешающее Тору поверить.
– А если ты лжешь? – слова вырываются сами собой.
Но Локи просто пожимает плечами и говорит:
– У тебя есть шанс проверить.
Есть шанс.
Именно эти слова решают все. Тор стискивает плечи брата и коротко кивает. В зеленых глазах мелькает тень удивления, но это последнее, что Тор видит. Все накрывает пеленой мрака. Остаются только звуки и ощущения.
Это страшно. Действительно страшно.
Бог Грома судорожно ощупывает веки. Под пальцами все как обычно.
– Локи? – Тор даже вздрагивает от того, как неуверенно это вдруг звучит. Он неловко шарит перед собой пальцами, но натыкается только на пустоту.
А потом...
– Иди сюда... – это словно многоголосый шелест. Так, будто Локи сейчас везде.
И Тор послушно идет.
Шаг, другой.
Холодная ладонь мельком проходится по щеке, Тор пытается перехватить, но ожидаемо ловит только воздух. А Локи вдруг подхватывает Бога Грома под локоть и тянет за собой.
Кто-то в этот же момент ловкими пальцами расстегивает пуговицы на штанах громовержца. И едва Локи легко толкает его на кровать, пульсирующий от неожиданно вновь проснувшегося возбуждения член накрывают знакомые губы.
– Что, в бездну, здесь... – договорить Тору не дает настойчивый поцелуй. Громовержец пытается было оттолкнуть двойника, но пальцы ощущают живую плоть, шелковые мягкие волосы...
Проклятый колдун!
Богу Грома кажется, что рук, ласкающих его, не меньше десяти пар. Касаются плеч, груди, тонкие осторожные пальцы массируют напряженные соски... Бесстыжие губы будто бы насаживаются на почти что до боли возбужденный член. И, не выдержав, Тор вцепляется трясущимися пальцами в шелковые пряди и с силой тянет Локи на себя. Или это всего лишь двойник его своенравного брата?