– Однако, чтобы сообщить о ее смерти, вы нашли нас достаточно быстро, – упрекает Алекс.
– Так здесь задействованы разные протоколы, – отбивается Агата.
– Шесть недель, – повторяет Алекс. – О ней никаких сведений не было шесть недель, а вам здесь, похоже, все равно.
– Мне – нет. Но одного моего беспокойства недостаточно, чтобы связаться с британским посольством. Родственники никаких запросов не шлют, данных, что Вики как-то пострадала, нет… Алекс, я уверена, вы и сами знаете, что требуется, дабы официально объявить кого-то пропавшим без вести. Шесть недель могут показаться долгим сроком, но на самом деле, когда речь идет о взрослых, это не так.
– Но подруга-то забеспокоилась. Кто она?
– Ниам Дойл. Ирландка. Как я уже сказала, она не хотела даже сообщать об этом. Сначала решила, что Вики просто уехала и даст о себе знать позже. Через некоторое время Ниам попыталась до нее дозвониться. Думаю, больше всего подруга заволновалась, увидев, что у Вики давно нет обновлений в соцсетях. А вот меня это как раз не встревожило. Когда люди по какой-либо причине решают пропасть из виду, то предпочитают не появляться в Инстаграме. Я открыла дело просто на всякий случай, и мы поговорили с людьми в отелях и в деревне. Но вскоре наступил декабрь, а как только дело идет к Рождеству… В Коппе это самое горячее время.
Алекса, который и без того на пределе, все это начинает бесить. Он чувствует, как внутри назревает старое, но знакомое чувство, которое он научился подавлять. Ему хочется огрызнуться на эту женщину, на ее спокойный размеренный тон. Спросить, а не забыли ли про Вики, потому что в декабре в этом городе, Коппе, всех волнует только, как побольше заработать.
Но Алекс сдерживается. Поскольку, хоть и злится, понимает, что гнев его бесполезен и направлен не по адресу. Он в ярости оттого, что сестра мертва. А вовсе не оттого, что ему не сообщили о ее исчезновении.
На это злиться бессмысленно. Пора бы и понять. Как сказала Агата, это он должен был заявить о ее исчезновении.
Поэтому Алекс проглатывает свою ярость, но знает, что женщина-полицейский ее чувствует, потому что плотно сжимает губы, а потом произносит:
– Мне очень жаль.
И не говорите, думает Алекс.
– Вики перестала оставлять работодателям сведения о своих ближайших родственниках, – объясняет он через несколько минут. – Несколько лет назад в Италии она напилась и попала в аварию на мопеде какого-то парня. Копы позвонили родителям, и у них чуть не случился нервный срыв. Вики решила, что, если нечто подобное повторится, лучше она сама расскажет нам в свое время, когда все уляжется. Глупо, но с ее точки зрения логично. Она знала, что нас всех беспокоит ее образ жизни. И не хотела давать нам очередной повод сказать: «А мы тебя предупреждали».
– А, – говорит Агата.
Алекс смотрит в лобовое стекло. В лучах фар виден снег. Один только снег. Везде. Может быть, здесь и есть жизнь, но только не на этой пустынной дороге. Здесь так безлюдно, что он удивляется, когда перед ними вдруг вырастает город с низкими крышами и кварталами баров и ресторанов.
Рованиеми.
Алекс косится на женщину. Она глубоко задумалась.
Один из навыков Алекса – умение читать людей.
И в этот момент он точно может сказать: Агата что-то недоговаривает.
В отеле «Нордик» он открывает дверь своего номера и попадает в абсурдно огромные апартаменты. Уж Чарли расстарался. Партнеры могут его за это прищучить, но Чарли покажет статистику прибылей, которые Алекс принес в этом году. Впоследствии это, без сомнения, вычтут у него из премии, но вот тогда и можно будет об этом побеспокоиться.
Алекс бросает чемодан на пол, сбрасывает с кровати нелепую мягкую игрушку – хаски, которую, очевидно, предлагается купить за двадцать евро, – и падает на покрывало, уставившись в мягко освещенный потолок. Евро. У него их нет. Даже в голову не пришло поменять валюту в аэропорту. Он прилетел в Финляндию в непрактичных кожаных ботинках и пальто «Барберри» с фунтами в кармане. Подготовился хуже, чем к прогулке по пляжу в Брайтоне в зимний день.
Очень не хочется вставать. Чтобы добраться сюда, и то потребовалась уйма сил. Но Алекс поднимается, раздевается и долго стоит под душем в современной ванной, отделанной черной плиткой, затем натягивает свежую рубашку и джинсы.