Елена. Все как-то по-другому было, очень не так, как всегда. Небывало... необъяснимо... Нет, ему почти восемнадцать было! Сначала там мы пили чай балтийский, а уж потом... Или все же ему двадцать пять.
Феофан. Да нужно ли вспоминать? В конце концов.
Елена. Но он так возбудил меня тогда... И ты тоже очень... сейчас... я просто вся уже... будто бы... порой!
Феофан. Ну да, порой. Тебе это даже идет.
Елена. Ты тоже какой-то возбужденный, будто бы спешишь куда-то...
Феофан. Конечно, я спешу.
Елена. Куда?
Феофан. Не знаю куда-то... Ха.
Елена. Вот и со мной тоже самое... спешу, бегу, а куда... иногда чего-то боюсь, мне кажется, кто-то меня подстерегает. Порой.
Феофан. Порой!
Елена. Порой!
Феофан. Где-то.
Елена. Да, где-то. Но где?
Феофан. Где?
Елена. О, не знаю... Поэтому-то и спешу все время куда-то. Порой.
Феофан. Порой, порой... Ты — успокойся.
Елена. Не могу. Я такая нервная, взбудораженная!
Феофан. Ну... это даже неплохо во времена... реставрации.
Елена. Правда?
Феофан. Да и как иначе-то? Сама посуди.
Елена. Сужу я. Вот вчера была у К., он читал главы из нового романа... это так ужасно было, так безвкусно! Так омерзительно! Я не выдержала и с истерикой ушла, со скандалом.
Феофан. Правильно! К. — известный ублюдок! Ишь, Умберто Эко хренов! Джойс с Гражданки. Кафка купчинский! Да и все они там... и C., и Т.
Елена. Да и М.
Феофан. Ну и П.
Елена. А уж Н. — то?
Феофан. Аск! И Н., и Л. и даже эта сучка К.!
Елена. Как скучно! Как мерзостно!
Феофан. Кошмар. Какой у тебя красивый профиль...
Елена. А фас?
Феофан. О, этот фас... чего бы я только не отдал за твой фас! (Обнимает ее.)
Елена. Ты не похож на всех... ты такой другой... порой.
Феофан. Да, я такой... какие у тебя безумные глаза... порой.
Елена. Правда, безумные? Скажи мне еще что-нибудь такое.
Феофан. Ты похожа на обезумевшую храмовую жрицу. Порой. Ты Афродита безумия моего. Порой
Елена. А ты... ты похож на льва... я часто думала, глядя на тебя: «Вот идет лев. Он может прыгнуть и разорвать... вблизи ты похож на неандертальца, в тебе есть что-то восхитительно примитивное, сладостно тупое и топорно грубое. Ах, я так возбуждена чем-то.
Феофан. Уж ясно чем. Ха... порой.
Елена. Знаешь, несмотря на то, что я целые дни и месяцы провожу порой в одуряющем трансе, все же что-то пишу... может быть, это наступают минуты или часы просветления? Я прочту тебе, ты сумеешь оценить по — достоинству. Это поэма.
Феофан. Зачем же сейчас? Потом как-нибудь. Куда торопиться? Я — оценю... успею еще. Разве ты не видишь, как седая вечность распахнула под нашими ногами свой ковер?
Елена. Вечность... эта, факинг, вечность. О, я так боюсь ее.
Феофан. Порой?
Елена. О, так порой!!
Феофан. Ничего страшного. Или сюда... сейчас мы снимем...
Елена. Ах! Я такая нервная... порой
Феофан. А теперь снимем... порой.
Елена. Я такая страстная! И стану громко кричать... у тебя нет соседей?
Феофан. За стенкой, у соседей, школьница одна мастурбирует сутки напролет, но она не поймет ничего... Афродита! Венера! Психея! Минерва! Даная! Ну а теперь и вот это... ха.
Елена. А это?
Феофан. Ну и это!
Елена. Не знаю, что со мной делается! И это! Порой.
Феофан. И это! И, наконец, и это. Да уж... порой!
Елена. Оу! Я такая обнаженная! ты еще не разделся? Да я... порой....
Феофан. Сейчас... я тут порой... быстро... носки вот только остались, хотя это, в сущности, и не необязательно...
Елена. Какие еще носки?
Феофан. Мои, обычные, хлопково-синтетические... Да вот и все. Правда, все. Я их снял. Порой.
Елена. Как же ты медлителен! Неужели ты не дашь мне того наслаждения, которое я так.
Феофан. Да все я тебе дам.
Елена. Вот и хорошо! Надеюсь, что. Кстати, хочу, чтобы ты обращался со мной, как с последней шлюхой, так же грубо и жестко. Как грязный голодный самец. Как дикий жадный кот.
Феофан. Проблем не будет.
Елена (стонет). Порой!
Феофан (рычит). Порой!!! Порой!!!