— Эльдар, — обнимаю брата, как только он подходит к нам с Никитой. — Брат! — цепляюсь за него, словно от этого мама воскреснет. Выздоровеет. Подойдёт к нам и обнимет. Пообещает, что всё будет хорошо, и мы со всем справимся. Как обычно.
— Фарид, — брат обнимает меня в ответ, излучая ту же боль, что и я.
Мы любили мать, несмотря ни на что. Понимали её слабую женскую натуру и представляли её боль, от которой она свихнулась. Принимали это и верили, что всё нормализуется, только… не стало всё круто. Наоборот, всё стало настолько хреново, что выть хочется.
— Фарид, — друг моего брата, подходит к нам следом за Эльдаром. — Прими мои соболезнования! — парень искренне излучает поддержку.
Эльдар и Арс дружат последние два года. Познакомились в университете на последнем курсе ещё, но тесно общаться начали только спустя время после окончания учёбы. Их свели общие интересы и любовь к мотоспорту.
— Спасибо, — отвечаю Арсению, отпустив Эльдара. — Рад, что прилетел с братом и был с ним рядом. Поддерживал его.
— Я потерял двух родителей сразу, — печально ухмыляется. — Я понимаю, как это больно. Держитесь, парни! Всё наладится! Боль не уйдёт, но утихнет!
— Спасибо! — отзываюсь, пожав предложенную им руку. — Спасибо, Арсений.
— Ладно, парни, я к вам вечером заеду, — произносит парень, подхватив свой чемодан. — Мне надо к брату сейчас. Самолёт и так задержали. Опаздываю!
— Езжай, — отпускает его Эльдар, коротко обняв друга.
Ещё раз попрощавшись с нами, парень идёт к встречающему его мужчине. Отдаёт ему чемодан и спокойно направляется к выходу из аэропорта.
Я мало знаю об этом Арсе. Слышал, что после смерти отца и матери он остался на попечении своего старшего брата. На тот момент парню было двенадцать, и опека разрешила старшему взять опекунство над младшим. У семьи Арсения собственный бизнес, и его брат постоянно расширяется, но в какой области они работают, я никогда раньше не интересовался.
— Мы сейчас куда? — спрашивает Эльдар, поздоровавшись с дядей. — Домой или в похоронное бюро, узнать, как дела идут?
— Домой, — кидаю. — С похоронами всё хорошо. Люди работают. Посылают мне на почту важные вопросы. Я отвечаю. Там всё в порядке.
— Она всё же решилась, да? — Эльдар поникает.
— Да, — кидаю, подтверждая тот факт, что мать так и не справилась со своей депрессией и решила закончить её сама. Самым ужасным и эгоистичным методом.
— В принципе, это было ожидаемо, — хмыкает брат с прежним настроем.
— Не надо! — рычу на него, стиснув зубы от злости. — Не смей мне говорить, что ждал её смерти! — останавливаю и заставляю мне в глаза посмотреть.
— Я не ждал, Фарид, — говорит, глядя на меня своими голубыми глазами. — Но я знал, что это рано или поздно произойдёт. Напомнить тебе, сколько лет она лечилась? Сколько лет провела в психлечебнице? Напомнить, сколько раз мы её спасали?
— Он заплатит за это! — шиплю и отпускаю брата. — За всё, что сделал с нашей мамой! Он заплатит! За каждую её слезинку и ужасно прожитый день!
— Месть — не лучший вариант, Фарид, — мой правильный братец, как всегда считает, что нет в состоянии матери вины этого ублюдка и козла.
— Мне плевать! Я терпел много лет. И он заплатит за всё, что сделал с самой любимой женщиной в моей жизни!
— Как? — раздражённо интересуется Эльдар. — Ты убьёшь его?
— Нет. Смерть — это слишком легко, быстро и безболезненно. Я хочу, чтобы он страдал. Чтобы прочувствовал на себе каждую ступень боли. Я буду уничтожать то, что ему дорого.
— Не надо! — брат пытается меня остановить, не дать совершить насилие. Не дать совершить глупость, воплощение которой я начал уже давно. Я нашёл ту, что мне нужна. Поздно братец о моей совести и жизни обеспокоился.
— Надо! — ухмыляюсь, представляя, как он будет молить меня о пощаде, а я не остановлюсь. Я сделаю ему так больно, как и мне сейчас. Я сделаю ему настолько больно, что он сам покончит с жизнью.
— Фарид!
Никита за спиной мотает головой и недовольно вздыхает, но не вмешивается, потому что уже устал отговаривать меня. Устал учить жизни и говорить, что я ошибку совершаю.
Ну и пусть я потом пожалею об этом. Пусть потом совесть меня сожрёт, но уступать кому-то я не намерен.
Он сделал больно матери и мне. А я сделаю больно ему. Ему и его дочери.
— Я сказал, что сделаю, значит, сделаю! — упрямо заявляю.
— Я тебе запрещаю!
— Ты не можешь мной управлять и что-либо приказывать. То, что ты старше меня на два года, не делает тебя главным. Тебе было плевать на мать! Ты уехал и бросил её, — злюсь на него, высказывая в лицо всю обиду. — Ты никогда её не любил так, как я.