На мгновенье царапнула неприятная мысль, что Вэлэри даже не подозревает, в какую пропасть он ее тянет. Ведь, если получится нанести достаточно сильный удар, от Совета последует такой ответ, что их привычное существование рухнет в один миг. Им придется биться за свободу и, возможно, даже за саму жизнь.
Как бы не пришлось копать три могилы…
Отогнав видение трех темных провалов, окруженных комьями влажной земли (между прочим, его тело будет покоиться в семейном склепе!), Маркус положил перед собой второй лист — надо было написать матери.
Её вопросы о здоровье ничуть его не обманули. Мать всего лишь хочет знать, готов ли он выходить в свет, и самое главное, готов ли к помолвке. А значит…
'Светлого дня, мама!
Я еще не вполне оправился от ран.'
Нет! Маркус отбросил начатое письмо. Лгать, будто еще не здоров, бессмысленно. Наоборот, мать воспользуется этим, как поводом, чтобы вернуть его в столицу. И обещать, что он достанет денег, тоже бесполезно: пока не женат, никто не ссудит ему и золотого, а сколько еще штрафов они должны уплатить, мать знает лучше всех. Как ни крути, но все ведет к столице и помолвке. Шайсе! Будь в качестве невесты другая девушка, не из семьи Верховного мага…
Желчно усмехнувшись, Маркус взял новый лист и принялся быстро писать.
'Светлого дня, мама!
Прошу тебя потерпеть еще немного, я пока не готов увидеться с Мелани. Пробовал представить нашу с ней встречу, и в душе вскипает такая злость, что боюсь всё испортить. Мне нужно время успокоиться и привыкнуть к мысли, что невесту вы выбрали из ненавистного мне рода, поэтому не торопи.
Да, пошли слугу продать что-нибудь из старых украшений и навести целителя. Ты должна сиять ярче всего золота и каменьев.
С любовью, твой сын Маркус.'
Это письмо он перечитывать не стал. Не раздумывая ни секунды, заклинанием нагрел сургуч и решительно вдавил печатку.
На стол с грохотом опустился поднос.
— Чего загрустила? Или по патрону соскучилась?
Дилан… Лера безучастно посмотрела на приятеля. Мысли, мучившие ее после разговора с Маркусом, не желали отпускать так легко. Уже в который раз она прокручивала в голове сказанное и пыталась убедить себя, что поступила верно, ведь признайся она в своем пришествии с Земли, Маркус отказался бы открывать портал — рисковать он готов лишь ради мести. Да и кто бы подставил свою шею под топор ради чужачки?
Устроившись напротив Леры, Дилан озабоченно уточнил:
— Лэр Маркус ведь не придет?
— Нет, у него дела в городе.
Рыжик расслабился, но тут же зыркнул по сторонам и проворчал:
— Провалиться мне в пески! Знал бы, что предстоит, тоже нашел бы себе дела подальше отсюда.
— А что предстоит? — без интереса, только для поддержания беседы, спросила Лера
— Ты не слышала⁈ Игра! — Дилан навалился на стол грудью и, мотнув головой на выход, проворчал: — Глянь-ка! Первокурсников не выпускают. Мы, как мыши, набились в ведро с приманкой, а выбраться не можем.
У дверей столовой, действительно, стояли два второкурсника и повёртывали окончивших ужин перваков обратно. Лера встревожилась.
— Наверное, об этом предупреждал Маркус. Он говорил, что будут проверять на прочность наши «купола».
— Да? — Дилан поскреб макушку. — Сегодня ведь только выучили. Как там его… О! Вспомнил! «Lebanon!» Песка им в глотку! Не люблю игры. Опять быть пешкой у гребаных патрициев.
Рядом остановился Шоннери и с видом человека, который устал повторять одно и то же, сказал:
— Дилан, твой патрон не патриций, но у меня нет ни капли сомнений, что его вклад в испытание твоего купола будет максимальным.
Дилан фыркнул, но, не нашедшись с ответом, сунул в рот кусок печеной репы и принялся молча жевать. Чуть помедлив, Шоннери сел за их стол и, не глядя на Леру, спросил:
— Лэр Маркус разве не придет?
— У него дела, — повторила она и задумалась. А что Маркус посоветовал бы, узнав об игре?
Наверняка вздернул бы свою высокомерную бровь и усмехнулся бы, что все равно ей ничего не поможет. А после, этак мимоходом, бросил бы, чтоб она две порции съела.
Что ж, он человек опытный. Надо послушать. Придвинув поднос ближе, Лера, хоть и без особого энтузиазма, но принялась за еду.
Вскоре старшие скомандовали всем первакам идти на универсальную арену.
Завернув оставшиеся овощи (и даже противную репу) в лепешку, Лера припрятала её в сумку, а на недоумевающие взгляды Дилана и Шоннери, пояснила:
— Доем при случае. Да пребудет с нами сила!
— Ого! — воскликнул Дилан, когда они пришли на полигон. — Для нас и купол активировали и даже лед в каналах растопили!
Да уж, универсальная арена сильно отличалась от той, где тренировался Маркус. Если там уныло таращилась в небо голая выжженная земля, то здесь, под огромным защитным куполом, было тепло, праздничными фонариками горели светляки, а сам полигон имел форму прямоугольника, по трем сторонам которого в форме буквы «П» протянулись каналы с водой. По средней линии, меж ногами этой самой «П», возвышалась длинная, высотой по грудь насыпь из булыжников и песка.
Перваков выстроили спиной к воде, а старшие взобрались на насыпь и смотрели теперь на них сверху вниз, как на насекомых, недостойных даже в виде расплющенных мертвых телец прилипнуть к их подошвам.
— Внимание! — взял слово один из третьекурсников. Голос его, явно усиленный магией, разнесся над всем полигоном. — Сегодня у вас великий день. Вам наконец-то позволили заглянуть в шкатулку с тайными знаниями и сделать первый шаг к лучшему из миров! Этот день вы должны запомнить навсегда! Ну а мы скромно поможем.
При виде ехидных физиономий старших Лере вспомнились трое столичных отморозков и она с тревогой покосилась назад, на воду. От ее холодного мерцания по телу побежали мурашки.
— Мы проведем игру «Последний кролик», — продолжал «тамада». — Испытаем, насколько крепка ваша защита и сила духа. Правила просты: вы укрываетесь за куполами, как кролики в норках, а мы будем вас оттуда выбивать. Упавшие в воду сидят там до окончания игры. Но, конечно, если вы замерзнете так, что не сможете высидеть, то милости просим на берег. Мы вас обогреем.
Грянул хохот. Видимо, обогрев подразумевался такой, что лучше уж в воде зубами поклацать.
— Тот, кто продержится дольше всех, будет последним кроликом. Ему — почет и слава! И по окончании игры его провезет на себе вдоль полигона первый выбывший. Чтобы вы запомнили: сильный всегда наверху!
Лера перевела взгляд на однокурсников. Даже по сравнению с девушками она просто Дюймовочка! И слабее всех. Неужели ко всему прочему еще и придется тащить кого-то из этих дылд?
— Всего будет три тура и три пары «кроликов», которые порадуют нас финальным забегом. Да начнется игра!
Под самый купол взмыл салют из десятков фаейрболлов. Грохнуло, брызнуло искрами, и Лере с отчетливой ясностью представилось, как такие же снаряды грохают о ее защиту. Поежившись, она перевела взгляд на приятелей. Дилан был бледен, а Шоннери спокоен. Ну да, у первого резерв — пятьдесят единиц, у второго — семьдесят. Разница существенна.
А у нее двадцать… Блин…
Испытуемых поделили на три части: две мужских и одну девичью. Дилан и Шоннери попали в одну партию, с которой как раз и начали выяснять, кто там какой кролик.
Из-за спин сгрудившихся студентов Лера ничего не видела и, надеясь, что в суете ее не заметят, взобралась до середины насыпи.
Двадцать с лишним парней растянулись цепочкой вдоль канала на расстоянии в пару метров друг от друга. Лера перешла на магзрение и, оценив сияние идущих в рядочек аур, нахмурилась. Самыми слабыми выглядели две — у Дилана и еще одного парня из простых, Фидо. Значит, пятьдесят на пятьдесят, что Дилан вылетит первым.
Вдруг светляки над ареной потускнели. Стало темно. Лица людей превратились в белеющие овалы, зато ауры вспыхнули еще ярче.